— Я тебя люблю, папа, — девочка всё-таки не выдержала и заплакала, крепко обняв Логара, и Ковал последовал её примеру.
— Я тоже люблю вас, сорванцы мои.
========== Глава 29 ==========
Через несколько дней
Велена и Логар готовились к отъезду из столицы в свои родные провинции. Оба они находились в подавленном состоянии духа, и если Велена пребывала в нём из-за указа Императора, который фактически принуждал её пойти против себя самой и осудить невиновного, то Логар тяжело переживал расставание с детьми. Они были для него всем миром, единственной отдушиной лорда с железной душой. Но, так или иначе, он понимал, что им нужно хорошее образование, лучшее, что могла дать Катарская Империя. Логар прочил им великую судьбу, а оставаясь неграмотными неучами, наследники вряд ли смогут стать достойными правителями.
И если Велена покинула Соладар ещё на рассвете, то Логар решил немного задержаться, чтобы на этот раз точно избежать всяких нежелательных встреч в пути. Сейчас он сидел в своих покоях и неторопливо листал какую-то книгу, повествующую о жизни Норгата — великого морехода, который, по слухам, смог пересечь Белое Море. Реальная история моряка была весьма скудна: он отправился в плаванье и больше не вернулся в Империю, но в книге всё было описано куда более красочно. Она пестрила историями о русалках, кракенах и прочих чудовищах, о которых Логару не очень-то интересно было знать. И когда раздался негромкий стук в дверь, лорд Бакорта с облегчением отложил книгу в сторону.
Нежданным гостем оказался не кто иной, как лорд Балор, собственной персоной.
— Балор, не могу сказать, что ждал твоего визита, — с лёгким удивлением сказал Логар, оглядывая гостя, — зачем ты явился?
— Может, для начала, предложишь мне войти? Те слова, что я хочу сказать тебе, не следует произносить на виду у всех, — ответил ему лорд Соладара.
Логар отошёл в сторону, давая тому пройти внутрь, а затем прикрыл дверь, заперев её на засов. Балор никогда не нравился ему. Тот был слишком хитрым, слишком изворотливым и имел слишком большое влияние на Императора. Некоторые люди уже поговаривали о том, что в стране правит именно Балор, и Логар находил в этих словах определённое зерно истины. Но сейчас лорд Соладара пришёл к нему с каким-то посланием, и это было крайне любопытно.
— Ты вошёл, — сказал Логар, закрывая дверь и разворачиваясь к Балору, — теперь можешь говорить.
— Здесь? — скептически осмотрелся по сторонам тот. — Не лучше ли нам продолжить разговор в гостиной?
— Я тебя сюда вообще не звал, и если ты прямо сейчас уйдёшь из моих покоев, то я не стану испытывать особого расстройства, — хмыкнул в ответ Логар, — говори, зачем пришёл, или уходи.
— Как знаешь, — Балор подошёл к двери и уже взялся за ручку засова, — никогда не думал, что ты так легко откажешься от того, чтобы занять трон Корантара.
Слова о троне Корантара оказались очень действенными для Логара. Он тут же проглотил своё неважное настроение и отвёл Балора в гостиную, которая весьма сильно отличалась от той, что была в покоях Велены. Здесь не было и намёка на роскошь — лишь голые стены, два простых кресла и небольшой камин, огонь в котором, судя по всему, не разжигали уже несколько дней.
— Мда, — сказал Балор, оглядывая комнату, — невесело же ты живёшь.
— Не всем суждено гнить в роскоши, как тебе, — хмуро ответил Логар, — ты сказал, что я могу заполучить Корантар. Изволь рассказать об этом подробнее.
— Сразу к делу, — улыбнулся лорд Соладара, — вижу истинного бакортца. Впрочем, как тебе угодно. Император сомневается, что Велена выполнит его приказ. А если быть точным, он сомневается в её верности и в том, что она не предаст его при первом же удобном случае. Я разделяю эти его сомнения, как, думаю, и ты.
Тут Балор сделал паузу, видимо, надеясь, что Логар ему что-то ответит, но тот, вопреки всем ожиданиям лорда Соладара, сохранял молчание и лишь равнодушно смотрел на него, ожидая, когда тот продолжит.
— Как я уже говорил, Император сомневается в Велене. Не просто как в человеке, а как в правителе. Он попросил меня решить этот вопрос, и именно из-за этого я здесь. Катарская Империя нуждается в более твёрдом и преданном правителе Корантара, таком человеке, при котором у людей не будет возникать и мысли о предательстве. Велена слаба, и благодаря её слабости люди Корантара изрядно распустились. Донак стал первым, но, я уверен, далеко не последним, о ком мы услышим в ближайшее время. И именно поэтому я предлагаю тебе, Логар, занять её место, предварительно позаботившись о том, что она больше никогда не причинит вреда Империи.
На лице Логара не дрогнул ни единый мускул, когда он услышал, что предлагал ему Балор. Вся эта его речь сводилась к одному — убей Велену и получи власть над её землями. Логар был бы лжецом, если бы сказал, что никогда не задумывался о том, чтобы убить эту проклятую бабу. Да что уж греха таить, иногда он даже мечтал о том, как будет самолично медленно отрывать её голову, а потом сварит её в масле и поставит прямо перед своим троном в Бакорте. Да. Он хотел бы убить её. И да, он хотел бы взять власть над Корантаром, не гнушаясь при этом никакими способами. Но если бы он убил эту курицу, так же, как и своих братьев, то это наверняка послужило бы началом новой гражданской войны. А теперь Балор предлагал ему решить все вопросы… Но он видел его насквозь. Этот лживый сукин сын играл в какую-то свою игру и захотел сделать его, Логара, пешкой в ней, а такое лорду Бакорта совсем не нравилось. Но любопытство заставило его задать один-единственный вопрос:
— Ты предлагаешь мне избавиться от врага, терзавшего мою душу уже много лет, а также получить власть над Корантаром, тем самым удвоить мои владения. Что ты требуешь взамен?
— Не так много, — улыбнулся Балор, чувствуя, что Логара заинтересовало его предложение, — всего лишь абсолютная преданность Императору и мне, его верному слуге. Также хочу заметить, что если ты это сделаешь, то Соладар будет оказывать тебе полную поддержку, а Император примет твои действия, как расправу над предательницей, а не как убийство.
Эти слова стали большой ошибкой. Если до сего момента Логар и сохранял хотя бы тень сомнения насчёт того, что предлагал ему Балор, то теперь он уже всей душой чувствовал, как от его слов несло гнилью.
— Преданность… — на бледном лице мелькнула улыбка, — Велена предана Императору, и ты не хуже меня это знаешь. Но сейчас отчего-то она стала для тебя врагом, и ты пытаешься устранить её моими руками. Я прав, Балор?
Правитель Соладара ничего не ответил, но в его глазах Логар ясно видел ответ на свой вопрос.
— Мне плевать на те игры, что вы крутите в своей столице, — холодно сказал он Балору, — но я не верю ни единому твоему слову. Если бы ты пришёл ко мне с таким предложением в Бакорт, то можешь быть уверен, я бы срубил тебе голову на месте.
— Ты забываешься, Логар.
— Это ты забываешься, лживый сукин сын. Думаешь, я слепой? Даже находясь в Бакорте, я прекрасно видел всё, что ты творил здесь, в столице. Император был другим человеком до того, как ты вернулся к нему из изгнания. Если ты взял его в свои руки, то это не значит, что я подчинюсь тебе и стану послушной игрушкой в руках лорда Соладара. Я терплю всё это дерьмо, пока оно не касается меня и Бакорта, но сейчас ты перешёл черту, Балор. Я не стану плясать ни под твою, ни под чью-либо другую дудку, а если ты думаешь, что сможешь заставить меня… — Логар поднялся со своего места и взглянул на Балора сверху вниз. — То попробуй.
Лорд Соладара встал и, разочарованно покачав головой, сказал ему:
— Ты мог получить всё, о чём так давно мечтал, Логар, но вместо этого ты решил изображать из себя упёртого барана. Что ж, ты в своём праве. Всего доброго.
С этими словами он вышел из покоев, оставив бакортца одного.
— Я думал, обдурить этого идиота будет труднее, — ухмыльнулся Балор, оказавшись в коридоре. Логар повёл себя точно так, как и ожидал от него лорд Соладара. Разумеется, он отверг его предложение, а вдобавок ко всему теперь он кинется к Велене и даже предупредит её о тех кознях, которые строит против неё мерзкий и ужасный лорд Балор. Это, разумеется, тоже играло ему на руку. Ведь таким образом Логар и Велена, чья ненависть уже давно сделала их «злейшими друзьями», сблизятся в достаточной мере для того, чтобы поддержать друг друга в минуту опасности.