Покинув стан смертей из камня,
Он приносил одни страданья.
И убивая вновь и вновь,
Размазывал по стенам кровь.
Встретив его на улице, я бы ни за что не подумала о том, что стояла рядом с жестоким убийцей, безжалостно рубящим своих жертв. Мясник выглядел слишком непримечательно, чтобы я могла запомнить хоть одну выдающую его натуру деталь, и, рассматривая его скрюченную и связанную фигуру сейчас, я отмечала лишь оставленные на нем отпечатки многочисленных пыток. Он не смел поднимать головы, однако, не дрожал, источая страх исключительно прерывистым дыханием, и стоило мне подползти чуть ближе, сгорбился ещё больше, почти уткнувшись лбом в собственные колени. Сейчас он — беспощадный маньяк, не знающий милосердия, — казался жалким комком, чувствующим приближение справедливой смерти, и, думая о том, что подобному человеку выпадет шанс прожить несколько дольше, я чувствовала себя отвратительно. Что ж, в конце концов, и его настигнет гибель от руки рыцаря — беспокойной жизни в бегах ему определенно больше не видать.
— Встань.
Дернув связанными запястьями, Мясник с трудом поднялся на ноги, и запах давно немытого тела ударил по обонянию, вынуждая поморщиться. Спутанные волосы падали на исхудавшее, посеревшее лицо, но в мутных глазах блуждал лихорадочный блеск, придающий безжизненному выражению некую эмоциональность. Он не посмел полностью выпрямиться, и сгорбленно взирал на меня снизу вверх, не произнося ни слова. Воплощение сгнивающей заживо морали, которую мне, к сожалению, было не суждено убить.
— Ты хочешь жить?
В серых глазах, в уголках которых копился гной, загорелся огонек надежды, и, не скрыв дрожание иссохших губ, Мясник кивнул головой. Он не раскаивался в содеянном и не боялся повторения пыток, ведь в противном случае он бы умолял меня о смерти, а не кивал так покорно, сотрясая грязной головой. Впрочем, именно такой человек мне и нужен был…
— Я предлагаю тебе сделку, — медленно произнесла я, намеренно шевеля кончиком хвоста. Мясник должен был знать, что разговаривает не с человеком и что обман с его стороны закончится не просто летально, а до жути болезненно.
— Сделка с дьяволом? — неожиданно усмехнулся он и хрипло рассмеялся сказанным словам. — В обмен на душу?
— Да.
— И что же просит у простого смертного сам дьявол?
— Я сохраню тебе жизнь. Взамен, через два дня ты вновь заявишь о себе в столице. Чем ужаснее будут твои деяния, тем лучше. Кровью на одной из площадей начертай слова о том, что избежал кары самой Горгоны, и теперь окрасишь красным цветом все улицы.
На его впавшем лице не промелькнуло ни тени удивления, словно бы подобная просьба была для него обычной, ожидаемой. Подобное равнодушие вызывало настоящее отвращение, но я более не произносила ни слова, ожидая решения от самого убийцы.
— Вот уж, в самом деле, дьявольский приказ…
— Ты выполнишь его?
— Да, в этом нет ничего сложного, — улыбнулся Мясник, показывая пугающую желтую улыбку, — но мне нужны будут деньги.
— Я дам их тебе.
Разрезав веревки кинжалом, я попросила убийцу чуть подождать в помещении, чтобы дать мне время спуститься в сокровищницу, но стоило мне отползти в сторону, как Мясник упал на колени, протянув в мою сторону дрожащую руку.
— Но что же будет с моей душой?
— Её разрубят на части, — ответила я, не задумываясь, — а после она сгорит в пламени Чистилища. Искупление невозможно. Поэтому делай хорошо то…на что ты сам себя обрек.
***
Следующей душой, до которой я тянулась острыми когтями, принадлежала Вестмару, что прибыл следующим утром, не соизволив даже спросить о статуе жестокого убийцы. Справив свое двадцатилетие, он стал ещё краше и завоевывал сердца одной лишь лучезарной улыбкой, за которой кишели мрачные мысли. Король выглядел довольным, и, оставив легкий поцелуй на тыльной стороне кисти, мягко привлек меня к себе, вдыхая запах волос. Собираясь разрушить чужие мечты и надежды, я пребывала в прекрасном расположении духа, легко подавляя мысли о том, что человек, стоящий рядом, приходится отцом моему милому Айварсу. Это не имеет значения, ведь Вестмар никогда не признает его своим ребенком, и в принятом мною плане не было погрешностей.
— Милый, — прижавшись к руке правителя, я подарила ему взгляд, полный нежности, — я бы хотела тебе кое о чем рассказать прежде, чем мы войдем в комнату.
— Я бы тоже хотел с тобой поговорить, — улыбнулся он невинно, но даже так мне потребовалось немало сил, чтобы не остановиться посреди коридора и не потребовать разговора немедленно. Сегодня ему отводилась роль покорного слушателя, и я не могла позволить никаким просьбам нарушить гладко протекающую череду событий.
— Тогда я уступаю тебе начало нашей беседы.
— В таком случае, — резко остановившись и мягко схватив меня за плечи, Вестмар строго нахмурил брови, — покажи мне его.
— Я…не понимаю, о чем ты.
Усадив меня в одно из кресел, сам он опустился на одно колено рядом, чуть сжимая мои пальцы в своих. Предположение о том, что Король все знает, отозвалось в сознании страхом, из-за которого моя уверенность пошатнулась.
— Не считай меня глупым мальчишкой, дорогая. С нашей последней встречи прошло девять месяцев, последние из которых ты просила меня не приезжать в храм. Змеи? Не смеши меня — кому как не мне знать, что все они полностью под твоим контролем. Но я пошел тебе навстречу.
Сжав его руки в ответ, я приблизила к нему лицо, чувствуя, как отбивающее ровный ритм сердце застучало чаще. Нет, это ничего не меняет. То, что я недооценила Вестмара, не было проблемой для продуманного плана, однако же, его предположение было смелым, ведь он не мог утверждать со стопроцентной вероятностью, что в тот вечер я понесла от него дитя. Если только он сам изначально не был против этого…Но какой же глупой казалась эта мысль! Как бы то ни было я не смогу сбить его с толку внезапной вестью, но даже так он не сможет противостоять железным аргументам.
— Вестмар, я действительно была беременна. Теперь у нас с тобой есть сын…
— Сын! — восхищенно произнес правитель, а я поджала губы, ожидая совершенно иной реакции. — Покажи мне его, прошу…
Поднявшись с места, я тихо вошла в свои покои, где в маленькой кроватке мирно сопел Айварс. Забавно раскинув в стороны ручки, он лишь изредка вздрагивал хвостиком, увидев который Вестмар замер над кроватью, всматриваясь в черты лица своего сына.
— У него золотые волосы, — тихо произнес он. — Он такой же наследник на престол, как другие мои дети.
— Слышать это от тебя…странно.
Стоя рядом, я внимательно следила за всеми действиями Короля, опасаясь его покушения на жизнь Айварса. В подобном случае я держала под платьем спрятанный кинжал, к тому же, на мой крик незамедлительно были готовы явиться Лагерта и Йоргаф.
— Как его имя? — спросил Вестмар, отходя в сторону и присаживаясь на подлокотник одного из кресел.
— Айварс.
— В честь гор…Хорошо, теперь я готов тебя выслушать. Речь ведь пойдет о нем?
— Да, мой Король.
— Хочешь сказать, что он не имеет права на престол, потому что рожден тобою? Что ему, как и тебе придется прожить всю свою жизнь в этом храме, покуда однажды один из Королей не рискнет использовать артефакт?
— Вы очень проницательны, Ваше Величество. Однако не все из сказанного вами правда. Я высокомерно полагаю, что мой…наш сын достоин быть одним из кандидатов, но, мысля рационально в перспективе на будущее, я думаю, что подобное положение сделает Айварса несчастным.
— Отчего же? Я готов принять его. Готов ввести в замок, ведь все наги могут принять людское обличие.
— Он не просто наг, мой Король. Он Горгона, как и я.
— Быть этого не может! — вскочив с места, Вестмар воскликнул слишком громко, и младенец, до этого мирно спящий в кроватке, тихо захныкал.
Подойдя к нему и взяв себе на руки, я улыбнулась в ответ большим испуганным глазам, а Айварс, перестав плакать, схватил в кулачок прядь моих волос.
— Даже, если вы настолько жестоки, чтобы обречь собственного сына на вечное заточение, в котором последующие Короли посмеют воспользоваться его силой также, как и моей, неужели вас не пугает вероятность быть опороченным, когда люди все узнают? Судьба может сложиться самым непредсказуемым способом…Вы и сами это знаете.