В один из вечеров, когда мы с Лагертой готовили ужин, в дверь постучали, и, обрадовавшись долгожданному письму, я поднялась с места, чтобы встретить присланного из архива нага. Вот только мужчина, смотревший на меня сверху вниз с порога, вовсе не походил на посла…
— Добрый вечер, Сиггрид Эидис. Моё имя Рэнгволд Шаркис. Я главнокомандующий северными и восточными войсками Империи Зейран, а также личный страж её Величества Императрицы Рагнии.
Глава 12
Ты будешь жить, а я умру.
Трепещет лента на ветру,
Которую плела ты в косы,
А ноги твои были босы.
Возьми её и брось к костру,
Ты будешь жить, а я умру.
— Могу ли я войти? — переспросил он вновь, когда я, обомлев от столь неожиданного и малоприятного визита, замерла на месте, пропустив мимо ушей половину из сказанных приветствий. Пережив визит лекаря, я слишком расслабилась, самоуверенно посчитав свой род вне подозрений, но страж, чей статус позволял арестовать меня и приговорить к смерти незамедлительно, оказался жутким громом посреди голубого неба. Его строгое безэмоциональное лицо походило на вызывающую ужас маску, а проницательный взгляд алых глаз заставлял окаменеть, как если бы и он был Горгоной, рожденной нести погибель.
Опустив голову, я отползла в сторону, пропуская гостя в дом, но прежде махнула рукой Лагерте, указывая на люльку. Айварс не спал, и фея, поняв безмолвную просьбу, поспешила отнести ребенка в другую комнату, где дремал мантикора, и в небольшой столовой, заполненной чуть уловимым цитрусовым ароматом, остались лишь мы вдвоем. Пускай нагини были ценны и уважаемы вне зависимости от статуса, под взглядом главнокомандующего я чувствовала себя испуганным и загнанным зверьком, который в виду вежливости натянуто улыбался и доставал из шкафчиков чайный сервиз.
— Полагаю, вы удивлены моим визитом, — произнес он басовито и хрипло, — но я исполняю приказ Императрицы, согласно которому все иммигранты должны подать о себе полные сведения.
— Этот приказ логичен, но я не ожидала увидеть на пороге столь важного нага.
— На то есть свои причины, — ответил он сухо, ставя точку в объяснении причин своего визита. — Сиггрид Эидис из рода Эидис, что записан в архивах как род скульпторов. Как звали вашу мать?
Назваться родом матери было верным решением, ведь скажи или придумай я что иное, как меня бы тут же раскрыли в обмане. Наги — жуткие педанты, ведущие перепись населения и следящие за всеми семьями, и заданный вопрос был своего рода проверкой того, в самом ли деле я принадлежу к Эидис. Все данные, содержащиеся в архивах, были как моим спасением, так и огромным риском, ведь там могло упоминаться о том, что моя мать вышла замуж за человека, но, вспоминая слова отца, я считала эту свадьбу тайной и мало кому известной. Мама сбежала из Империи, и на этом история рода Эидис оборвалась, оставив в книге пустую страницу.
— Рагнильд Эидис, — уверенно ответила я, искренне надеясь на то, что у мамы не было братьев и сестер. Все же я многого о ней не знала, как не знала и того, что все в роду занимались скульптурой.
Густые брови, хмуро надвинутые над глазами, медленно поднялись вверх, разглаживая глубокую складку на переносице. Запустив руку в черные, как смоль, зачесанные назад волосы, мужчина откинулся на спинку стула, устремляя уставший взгляд в потолок. Судя по всему, подобный приказ, вынуждающий его заниматься непривычной работой, вызывал в нем негласное раздражение, копя которое, он не скрывал усталости. Посещая вновь прибывших в Империю нагов, Рэнгволд вычеркивал подозреваемых изо дня в день, считая опасения правительницы надуманными, и сейчас, наткнувшись на очередного безобидного гражданина, он позволил строгим чертам разгладиться.
Рассматривая его осторожно, почти украдкой, я скользила взглядом по орлиному носу и высоким скулам, с некоторым удивлением отмечая отсутствие колец на пальцах у столь знатного и мужественного нага. Несмотря на грозный вид и жестокий взгляд, он притягивал к себе внимание очевидной силой и властностью, что многим женщинам было по нраву. Я слышала о Рэнгволде немногое, ведь слухи, блуждающие в аристократических кругах, сводились к его предполагаемой помолвке с кронпринцессой и к его многочисленным победам, благодаря которым он стал известен в обществе как Кровожадный Палач. Узнай он, что я и есть всеми разыскиваемая Горгона, стал бы он церемониться с приветствиями и скупыми объяснениями? Разглядывая его могучую фигуру, облаченную в черный камзол со стоячим воротником с золотой цепочкой, я впервые сомневалась в собственной силе — может ли столь могущественный наг, буквально источающий силу, вообще стать камнем?
Заметив мой взгляд, остановившийся на остром кадыке, Рэнгволд громко прочистил горло, вновь возвращая моё внимание к своему лицу, и, когда я смущенно подняла на него глаза, наг кивнул в сторону люльки.
— Воспитываете ребенка одна?
— Верно, — ответила я на уже привычный и приевшийся вопрос.
— Из какого рода был ваш почивший муж?
— Стыдно признаться, но я не ведаю этого. Он всегда избегал этого вопроса, а так как муж вступает в род жены, а не наоборот, я не настаивала. Полагаю, у него на то были свои причины.
— Какого цвета был его хвост? — бесстрастно продолжал расспрос Рэнгволд, и я вторила его интонации, с видимым спокойствием крутя в руках маленькую фарфоровую чашку.
— Зеленый, — распространенный цвет и ни о чем не говорящий. В императорском роду у всех были черные хвосты — своего рода признак носителя королевской крови, как золотой цвет волос у правителей Королевства. У мужчины, сидящего напротив, хвост был красным, что медленного перетекал в бордовый, становясь очень темным на самом конце. Подобные оттенки наблюдались в родах, связанных с военной деятельностью, а золотые были распространены у жрецов и магов. Белый хвост привлекал к себе внимание редкостью и, равно как и фиолетовый, считался талисманом удачи, что казалось мне жутко ироничным — пока мое происхождение приносило лишь горе.
— Как умер ваш муж?
— Его убили. Наши слуги обнаружили тело в лесу.
— Наемники?
— Полагаю, что да.
— Неудивительно для Солэя. На какие средства вы купили дом?
— Сбережения мужа.
— Почему не выбрали столицу?
— Хочу воспитать сына вдали от шума больших городов.
— Каковы ваши планы на будущее?
— Хочу стать хранителем архива, — ответила я холодно, но, посчитав свои цели излишне прагматичными для молодой вдовы, поспешно добавила с улыбкой, — и выйти замуж.
Мужчина кивнул, словно бы я ответила так, как того требовал нужный ему ответ, и, поднявшись с лавки, вынул из внутреннего кармана письмо, с печатью Императорского архива. Значит, все это время меня проверяли не только как иммигранта и потенциальную Горгону, но и как возможного кандидата для работы в замке? Я ожидала собеседования с одним из хранителей, а получила допрос от главнокомандующего, чья деятельность далека от научной. Это напомнило мне о том, что следовало всегда быть начеку, ведь, ожидая увидеть доброго старика среди книг, я могла оказаться в сырой тюрьме, приговоренной к смерти через обезглавливание. Выскажи Рэнгволд желание посмотреть на моего сына — все бы завершилось очень быстро и мучительно.
— Вас пригласили на стажировку. Если покажете себя с лучшей стороны, приступите к работе через месяц.
— Благодарю…
— Тогда позвольте мне откланяться.
Громко хлопнув дверью, он быстро скрылся за живой изгородью, и, прислушиваясь к зашумевшей по дороге колеснице, я думала о том, правильным ли решением было согласиться на работу в архиве. Все же, если хочешь что-то сделать хорошо, сделай это сам, но не было ли лучшим решением попросить для этой роли Лагерту? Нет, в том, что пришедший лекарь был связан с архивом, виднелся знак судьбы, да и, положив вещь на очевидное место, зачастую можно спрятать её от самых зорких глаз. Ползая прямо перед носом у Императорской семьи, смогу ли я сохранить тайну?