Но я не должен волновать вас своими заботами, которые только утомят вас. Надеюсь, что в будущем напишу письма с более существенным содержанием и более радостные. Пока прошу вас побеспокоиться о моей матери, дать ей знать, что я жив и здоров в моем изгнании. Я не слишком часто молюсь, так как не могу заставить себя поверить, что молитвы людей слышны на небесах, но уж если молюсь, молюсь за вас, за мою мать, за освобождение Англии. Если есть Господь, я уверен, что мои сомнения в его существовании не отвратят справедливого внимания к моим просьбам.
Всего доброго. Н.
1
В подземной келье библиотеки бенедиктинского монастыря в Кардигане Ноэл Кордери оторвал взгляд от книги, которую читал, и потер уставшие глаза. Было только четыре часа дня, весеннее солнце стояло высоко в небе, но приходилось читать при свете свечи — келья не имела окон. Официально этого помещения не существовало, там держали запрещенные книги.
Вначале келья казалась Ноэлу прекрасным убежищем, он с удовольствием уходил туда, где камень надежно хранил потайную дверь. Здесь все излучало магию белую, под цвет побеленных стен, но тем не менее магию. В окружении таких чудесных тайн, начертанных на пергаменте монахами, в душу вселяется азарт.
Теперь Ноэл увидел келью по-другому — менее магической, хотя и не менее странной. Библиотека наверху стала для него кладовой мира православной церкви, веры, освященной официальной мудростью. В этом мире были вампиры и обычные люди, на равных созданные Богом, на равных верящие в Бога, будучи каждый по-своему избранным народом. Это был мир не вполне счастливый, несомненно, но в своих основах находящийся в равновесии с собой, смирившийся с царящим в нем устройством. Здесь же, напротив, был подпольный мир, темный, мрачный, в котором грегорианцы, гностики, волшебники, алхимики могли выразить свои сомнения и знания. В мире, отраженном на скрытых здесь страницах, вампиры являлись дьявольским отродьем, а обыкновенные люди — беззащитными жертвами их ярости — два народа в вечном раздоре, обреченные на это до Судного дня. Здесь не было войны, но всегда был настоящий кромешный ад, где полные боли крики взывали к справедливости и не получали ответа.
Ноэл больше не хотел читать в келье. Он не слишком опасался брать книги в комнату наверху, хорошо освещенную, или даже в свое жилище за пределами аббатства, игнорируя запреты. О существовании тайной кельи знал каждый монах, хотя никто из них никогда бы не признался в этом. Кроме представителя двора, ведавшего хозяйственными делами, в монастыре редко бывали посетители. Иногда сюда заезжали люди из секретной полиции Коллегии кардиналов, управляемой вампирами. Кардиган был одним из самых безопасных мест в стране — одна из причин, по которой Ноэл выбрал его, — а установленные здесь правила защищали обитателей. Надо сказать, что хозяевам-бенедиктинцам сама мысль об использовании монастыря как укрытия, о нарушении или уклонении от порядка казалась недопустимой. Послушание было основой их существования, все правила для них имели силу закона: Regula benedicti.
Глядя на дрожащее на сквозняке пламя свечи, Ноэл спрашивал себя опять, что побудило отца прислать его сюда и поручить теологу Квинтусу. Он не мог найти ответ — план отца, прерванный смертью, остался без объяснения.
Он опять посмотрел на книгу, которую читал. Книга “Открытие вампиров”, написанная в 1591 году жителем Кента Реджинальдом Скотом, продолжала работу, описывавшую безумие охоты на ведьм. Это была первая обстоятельная книга о вампирах, написанная по-английски, скептически изображавшая народные поверья о сверхъестественной силе вампиров. В ней также содержался обширный очерк о происхождении вампиров. Было ясно, что у Скота, книжника и эксперта по выращиванию хмеля, был доступ к другим запрещенным книгам, включая ранние издания принадлежащей перу многих авторов энциклопедии “Вампиры Европы” и английскую версию коварных советов Макиавелли тиранам — “Князь вампиров”.
— Почему, — сожалел Ноэл, — меня не могли доверить Скоту? Даже если он человек слова, а не дела, его слово было дерзким.
Бледные лучи солнца устремились в келью, означая, что каменная дверь открылась. Ноэл виновато склонил голову над книгой, показывая своим видом Квинтусу заинтересованность доказательствами Скота, утверждающего, что вампиры пришли из Африки, а не из Индии, как утверждал Корнелий Агриппа.
Квинтус принес кружку холодного эля, который был бы очень кстати к кабачкам и овощному супу в жаре сада, у кухни. В прохладе кельи Ноэл охотнее выпил бы горячего чаю.
— Представитель двора уехал, — сказал монах. — Он привез новости из города. Галион “Файрдрейк” еле дошел до гавани Милфорд два дня назад. К югу от Ирландии его здорово потрепал шторм. Он охотился за пиратом Лангуассом, капитан говорит, что каравелла пирата, без мачт, вся продырявленная, затонула у мыса Клиэр.
— Лангуасс! — воскликнул Ноэл, прибавив скорбно: — Если это правда, во дворце Суонси будет торжество, и, когда новость достигнет Лондона, князь Ричард объявит праздничный день.
Лангуасс был героем — или злодеем! — многих местных баллад. По романтической версии его биографии, когда-то он был французским аристократом, любимцем в Версальском дворце, претендентом на вхождение в высшие круги, но враги, сговорившись, обвинили его в измене и низвергли. Отбывая срок на галерах, он ударил надсмотрщика в ответ на жестокое обращение. Его до полусмерти избили бичами, и он проклял Галльскую империю. Возглавив мятеж, захватил галеру, пиратствовал в Средиземном море против торговых судов. Французы и испанцы охотились за ним, но после жестокого сражения он захватил один из лучших кораблей и стал господствовать на морях.
В Лондоне Ноэл слышал другое. В Тауэре все знали, что настоящее имя пирата Вилье. Как и Ноэл, Вилье вырос в Тауэре, но после заточения отца мать взяла его с собой в ссылку. Он был в Версале, где просил короля Шарля заступиться за отца, но Шарль в этом споре встал на сторону Ричарда. Когда Ричард посетил двор Шарля, император безуспешно пытался примирить обоих. Оскорбленный Вилье хотел вызвать князя Великой Нормандии на дуэль, хотя закон запретил князьям принимать подобные вызовы. Спустя некоторое время, в Париже, Вилье обвинили в убийстве. Несмотря на то, что его окружала не лучшая компания, вполне вероятно, что осудили его несправедливо, скорее всего, не без помощи агентов Ричарда и женщины-вампира. Так или иначе, юноша попал на галеры. Став мятежником, повел захваченную галеру к Мальте, где у него были родственники — важные персоны в ордене Святого Джона — рыцарей-госпитальеров. Хотя мальтийские рыцари были лояльны к Галльской империи и прослыли героями, защищая Европу от турецкого флота во время блокады, в них всегда чувствовалась определенная независимость, в случае нужды они не чурались пиратства.