Но едва Родион Семенович сделал первый шаг, как ощутил, что в спину ему уперлось что-то твердое, весьма напоминающее пистолетный ствол.
Нервная дрожь пробежала по телу полковника, однако он ни единым жестом не выдал обуявшего его страха, вместо этого недовольно пробормотав:
— Мы вроде бы договаривались, что все будет мирно? А твои действия, майор, заставляют меня сомневаться…
— Заткнись, — резко оборвал его незнакомый голос. — Стань лицом к стенке. Я шутить не буду, — Иваныч был настроен решительно.
Полковник неохотно выполнил требование, ощутив, как по нему зашарили чьи-то сильные руки. Поняв, что это обычная предосторожность, Кудряшов насмешливо произнес:
— Я не принес на себе установку «Град» и не захватил по случаю ядерную боеголовку…
— Заткнись, — вновь повторил Чижов, сильнее прижимая к телу гостя блестящий никелем ствол.
Наконец обыск был закончен, и тот же голос приказал Родиону Семеновичу:
— Проходи в зал.
Повинуясь приказу, полковник покорно зашагал по натертому паркету, вошел в комнату и опустился в мягкое кресло. Он нарочно сел именно сюда, чтобы оставаться в тени стоящего в углу торшера.
Но Чижов, убрав пистолет в карман, властно распорядился:
— Там буду сидеть я, а ты можешь расположиться на диване.
Недовольно поморщившись, Кудряшов все же пересел, сгорая от нестерпимого желания немедленно стереть в порошок этого вульгарного нахала. Однако условия пока диктовали ему, поэтому вся его злоба осела на полочках долгой памяти.
Лямзин неторопливым шагом приблизился к окну и посмотрел на стоящие во дворе машины — все оставалось по-прежнему тихо и спокойно. Тогда он передвинул второе кресло так, чтобы оно оказалось как раз напротив шефа, и медленно опустился на мягкие подушки.
Первым заговорил полковник:
— Насколько я понимаю, клад вы не нашли, — насмешливо сказал он, — но меня это абсолютно не удивляет. Так что же вы от меня хотите?
Майор качнул головой, как будто хотел подчеркнуть этим жестом, что он и не надеялся провести такого матерого волка, как Кудряшов, и просто сказал:
— Мы хотим только одного, чтобы нас навсегда оставили в покое.
Изобразив на лице почти неподдельное изумление, полковник произнес:
— Но со стороны ФСБ к вам нет претензий. Судя по тому, что сообщила служба наружного наблюдения, вы наворотили целую гору трупов, а это уже по линии милицейского ведомства.
Вам нужен какой-нибудь полковник с красными просветами на погонах, но уж никак не я.
— Брось выпендриваться, Кудряшов, — злобно процедил Антон, — мы не дураки, и нечего нас держать за конченых идиотов. Ты подвел ко мне Машу, чтобы она докладывала тебе о наших перемещениях. Ты же навел на меня киллеров, которых я похоронил под обломками «Волги». И теперь ты утверждаешь, что твоя хата с краю, мол, ничего не знаю.
Родион Семенович продолжал издевательски улыбаться, но Лямзин как будто не замечал этого.
— Я знаю, в чем все дело. Тебе не нужны драгоценности убежавшего в семнадцатом эмигранта… Тебе нужен металл, — на одном дыхании продолжал он, — именно из-за него ты и затеял весь этот сыр-бор.
Улыбка сошла с губ полковника — на этот раз он смотрел жестко, не мигая, как будто хотел взглядом навечно приковать майора к мягкому креслу. Наконец он заговорил:
— Допустим, что ты прав. И что, в таком случае, ты можешь мне предложить?
Антон бросил мимолетный взор на Чижова и спросил, обращаясь к приятелю:
— Ну что, скажем ему?
Пожав плечами, Иваныч несколько натянуто улыбнулся и произнес:
— Пусть сначала он выложит свои карты. Короткий диалог заинтриговал Кудряшова больше любых слов, и он поинтересовался:
— О чем вы хотите мне рассказать?
В прозвучавшем вопросе послышались нотки плохо скрываемого нетерпения. Но Лямзин не спешил с ответом — он нарочно выдержал многозначительную паузу, как будто обдумывал дальнейшие ходы в их непростой беседе.
Кудряшов заерзал на месте, просто сгорая от любопытства, хотя прекрасно понимал, что не стоит обольщаться насчет откровенности собеседников.
Между тем Антон неторопливо заговорил:
— Допустим, как ты говоришь, что мы знаем, где находится этот злополучный металл, что ты можешь предложить нам за это?
— Это несерьезный разговор, — отрезал полковник, глядя в глаза своего бывшего подчиненного.
— А если серьезный? — несколько надменно произнес Чижов, разминая в пальцах тонкую сигарету.
На какой-то миг Родиону Семеновичу показалось, что он близок к разгадке, но он, подчиняясь годами выработанной привычке, отказывался верить на слово, в свою очередь спросив: