— Возьмите их, — приказал полковник, в очередной раз поразившись полному бездействию приятелей.
Четверо крепких парней проворно подскочили к майору и Ване и в мгновение ока защелкнули на их запястьях наручники.
И тут раздался звон выбитого стекла. Все, кроме Иваныча и Антона, посмотрели на окно и невольно вздрогнули, заметив, как на фоне серого неба появился резко очерченный силуэт мужчины, до этого скрывавшийся за сдвинутыми портьерами.
Это был Белецкий. К нему тут же бросились двое комитетчиков, но он опередил их:
— Не спешите, господа. Я обладаю почти дипломатическим иммунитетом, являясь гражданином Соединенных Штатов Америки, и работаю на одну очень солидную телекомпанию.
Голос Артема звучал надменно и уверенно:
— Только что мною был отснят факт коррупции или даже предательства, если хотите, который обязательно будет доведен до руководства вашей страны и обнародован в средствах массовой информации всего мира.
Не думаю, что ваш Президент погладит вас по головке или даст конфетку, когда к нему официально обратится Конгресс США и лично Президент моей страны.
Бравые ребятки замерли как по команде — им явно не хотелось стать участниками международного скандала. Но их недоумение было ничем по сравнению с неописуемым бешенством, в которое пришел Кудряшов.
Рявкнув так, что затряслись остатки оконных стекол, он приказал:
— К черту его дипломатический иммунитет! Обыщите его и найдите кассету. Посмотрите в видеокамере… — полковник указал на стоящую у ног журналиста профессиональную камеру.
И вновь властный голос Белецкого остановил их:
— Если вы слышали звук разбитого стекла, то могли и догадаться, что я сделал с пленкой, — он посмотрел на циферблат наручных часов и удовлетворенно закончил: — Мой человек подобрал кассету и сейчас уже проехал, я надеюсь, километров пять… ну, может быть, три. Он у меня послушный и самый расторопный сотрудник.
Журналист нагло уставился на контрразведчиков, как будто хотел подчеркнуть всем своим видом, что нисколько их не боится.
— А теперь, пожалуйста, обыщите меня, — благосклонно разрешил Артем и не забыл тонко подметить: — Но это только усугубит ваше и без того дерьмовое, должен вам сказать, положение.
Не верить словам журналиста было просто невозможно, но полковник решил удостовериться в правдивости услышанного, поэтому связался по рации с сидящим в машине сотрудником:
— Двойка, я Единица. Доложите обстановку.
— Все спокойно, — послышался в ответ угрюмый бас.
Кудряшов заметно повеселел, но не спешил с выводами, а уточнил:
— За последние пару минут было какое-нибудь движение?
Помолчав несколько секунд, как будто на том конце провода усиленно обдумывали ответ, радиостанция отозвалась лаконичным докладом:
— Недавно из окна квартиры вылетел какой-то плоский предмет вместе с осколками разбитых стекол. Я хотел посмотреть, что это, но не успел. Откуда-то появился бегун в спортивном костюме и пронесся мимо меня. Когда я подошел к дому, предмета уже не было, — говорящий замялся. — А что? Что-то не так? Я думал, это издержки задержания…
— Придурок! Дебил безмозглый! — не своим голосом заревел Родион Семенович, рискуя повредить своим криком чувствительную мембрану передатчика.
После необузданной вспышки ярости на полковника навалилась смертельная усталость. Он обвел невидящим взором присутствующих и лишь после этого тихим шепотом произнес:
— Снимите с них наручники и убирайтесь. Подчиненные в недоумении уставились на шефа, не понимая произошедшей перемены в его поведении.
Кудряшов же, заметив, что никто не спешит выполнять его приказ, в очередной раз рявкнул:
— Вон, я сказал!
По-видимому, его подчиненные понимали только такой язык, так как, ловко отстегнув браслеты, они торопливо покинули квартиру.
Когда в комнате остались лишь прежние участники столь неожиданно повернувшейся для него беседы, Кудряшов спросил:
— Что вы хотите, чтобы я сделал для вас? Чижов, потирая пережатые наручниками запястья, спокойно ответил:
— Мы уже перечислили свои требования, а вам надлежит их просто неукоснительно выполнить…
— И не забудь, Кудряшов, — вставил свое слово Антон, — что наша жизнь теперь для тебя дороже твоей собственной. Если с нами что-то случится, то над твоей головой соберутся грозовые тучи.