В отличие от государственного бюджета, об-щак не может быть пустым, потому что за это кто-то может ответить своей жизнью.
И застолье продолжалось. Но по мере того как пустела тара, а ее содержимое весело плескалось в распахнутых глазах, гомон затихал, постепенно сходя на нет.
Глава 7
Мелодичный звонок наполнил квартиру Аникеева переливчатой трелью. Паша проворно вскочил и бросился открывать дверь, подтягивая на ходу сползающие джинсы.
Лямзин с подругой приветливо улыбались добродушному хозяину, который поспешил посторониться, впуская гостей в тесноватый коридорчик.
— Привет, Павлуха, — Лямзин протянул товарищу крепкую ладонь, и она утонула в медвежьих лапах толстяка, — знакомься, это Мария…
— Лучше Маша, — поспешно выпалила она, — так привычнее..
— Павел, — произнес Аникеев и несколько театрально прикоснулся губами к руке блондинки.
Майор не преминул подметить, лукаво поглядывая на подругу:
— Известный ловелас, поэтому будь с ним поосторожнее.
Все трое весело рассмеялись, после чего хозяин квартиры проводил девушку в гостиную, включив ей телевизор, а сам вернулся на кухню.
— Это мой школьный друг Антон Лямзин — он майор… — здоровяк прервался, вопросительно уставившись на комитетчика, — или уже подполковник?
— По-прежнему майор, — отозвался Лямзин.
— …майор ФСБ, — закончил Паша и, в свою очередь, назвал поднявшегося из-за стола Чижова, — а это знаменитый каскадер Ваня Чижов, более известный в богемной среде под псевдонимом Иваныч.
Мужчины обменялись скупым рукопожатием и уселись напротив друг друга. Чижов в упор рассматривал вновь прибывшего гостя, даже не пытаясь скрыть собственного интереса к его персоне.
Антон же мимолетным взглядом скользнул по испещренному шрамами лицу трюкача и повернулся к Аникееву:
— Паша, у меня очень мало времени, поэтому давай сразу по делу.
— Ничего не имею против, — произнес хозяин квартиры и обернулся в сторону каскадера, — Ваня, повтори, пожалуйста, свою историю еще раз.
Заметив неуверенность во взгляде Иваныча, здоровяк поспешно добавил:
— Можешь довериться Антону как мне самому.
Скрестив руки на груди, Чижов принялся неторопливо, почти не прерываясь, пересказывать события последних дней, делая лишь короткие паузы для того, чтобы прикурить очередную сигарету.
Лямзин слушал его не перебивая, но с откровенно скучающим лицом — ему было не совсем понятно, чем он конкретно мог бы помочь во всей этой истории. Но вслух майор не высказал своих сомнений, продолжая внимательно следить за развитием «сюжета».
Тем временем Чижов приблизился к тому моменту, когда его привезли в незнакомую квартиру и требовали отдать какую-то картину.
В эту секунду Антон не выдержал и прервал рассказчика — подавшись вперед всем корпусом, он переспросил:
— А какую именно картину? Они не описывали ее? — Голос был по-прежнему тверд и спокоен, лишь в глазах Лямзина промелькнула мимолетная искорка скрытой заинтересованности. Чижов задумчиво наморщил лоб, силясь вспомнить подробности недавнего разговора, и, подбирая слова, начал объяснять:
— Вроде бы на картине была изображена какая-то церквушка и то ли столб, то ли дерево…
— Может, молоденький дубок? — высказал предположение Лямзин, внутренне сжимаясь от невероятной догадки.
Иваныч звонко хлопнул в ладоши, как будто аплодировал сообразительности собеседника, и торопливо выпалил:
— Точно! Именно об этом они и говорили.
На лбу комитетчика проступила липкая испарина, и он потянулся к лежащему в кармане носовому платку, издав при этом протяжный вздох.
Паша обменялся с каскадером недоуменным взглядом и спросил, обращаясь к майору:
— Ты что-то об этом знаешь? — Заметив на лице школьного приятеля победоносную улыбку, Аникеев обиженно протянул: — Чего ты лыбишься, как будто перед тобой сидят два идиота? Может, все-таки объяснишь нам, что происходит?
— Извини, старик, — отозвался Антон и вместо ответа на вопрос достал из кармана копию рукописи. — Прочтите вот это, и вам тоже сразу все станет ясно.
Чижов подвинул к себе смятые листы рукописного текста и углубился в чтение. Паша не замедлил присоединиться к товарищу, перегнувшись через его плечо и близоруко всматриваясь в корявый старческий почерк.
По мере того как приятели проникали в смысл пляшущих строчек, их лица приобретали недоуменное выражение, граничащее с откровенным изумлением.