С этими словами он обильно посыпал кровоточащую рану принесенной солью.
Плотно стиснув зубы и прикрыв глаза, коротышка тихо поскуливал, боясь вновь закричать. А обжигающая жидкость уже покрыла лакированные ботинки, просачиваясь сквозь плотную ткань брюк.
— Ну давай, краснодонский подпольщик, крепись, — почти сочувственно проговорил Дегтярев, — сейчас я проковыряю в твоем боку еще одну дырочку.
Однако прежде чем смертоносная сталь коснулась тела допрашиваемого, тот заголосил:
— Не надо! Я все скажу…
Антон прислушивался к раздающимся из ванной комнаты крикам. Ему понравился трюк Гвоздика с мнимым захватом, и он довольно ухмылялся, сидя за кухонным столом. Лямзин уже хотел покинуть убежище, когда его слуха достиг едва уловимый шум шагов за окном. Кто-то крался к дому.
Встав за оконную занавеску, майор посетовал на то, что не вернулся в прихожую за пистолетом. Но было теперь поздно — кто-то явно проник в дом, воспользовавшись незапертой дверью, и единственным оружием комитетчика стал длинный кухонный нож, крепко зажатый в кулаке правой руки.
Тихо приоткрылась дверь, и на фоне освещенного коридора показалась фигура вооруженного мужчины, за спиной которого проследовали еще три такие же тени, бесшумно двигавшиеся в сторону ванной комнаты.
Человек, вошедший в кухню, не стал зажигать свет, двигаясь на ощупь и выставив перед собой готовое к бою оружие.
Лямзин в эту секунду желал только одного — чтобы незнакомец приблизился как можно ближе. И его желание исполнилось: человек оказался как раз напротив майора.
Резко отдернув штору, Антон шагнул навстречу противнику и воткнул нож в его незащищенную грудь.
Тот даже не успел понять, что же в конце концов произошло, когда длинное лезвие пронзило его едва ли не насквозь, пробив легкое. Пистолет выпал из безвольно поникшей кисти, а губы человека окрасились кровавой пеной. Темно-бурая жидкость вместе с остатками отлетающей жизни вытекала из смертоносной раны — он умер, еще не достигнув пола.
Лямзин проворно подхватил обмякшее тело и бережно уложил его на гладкий линолеум. Затем, подобрав оружие, майор тихо распахнул окно и выпрыгнул на улицу под проливной дождь. Но едва он успел проделать пару десятков шагов, как за его спиной послышались чьи-то отчаянные крики:
— Сеню зарезали!
— Держите его! — вторил другой голос, явно принадлежавший старшему группы, — он не мог далеко уйти.
Никогда в жизни Антону еще не приходилось так быстро бегать, как в этот раз. В несколько прыжков преодолев десятиметровое расстояние, он выскочил за ворота, обнаружив впереди приткнувшийся к кустарнику серебристый «Мерседес».
Обежав машину и убедившись, что ключей в замке зажигания нет, майор хотел броситься в лес, но споткнулся о корягу и едва не пропахал носом влажную землю, зацепившись рукой за крышку багажника. Ладонь скользнула по кнопке замка, и багажник открылся, обнажив вместительное пространство.
На раздумье понадобились считанные доли секунды, и майор запрыгнул внутрь, плотно прикрыв за собой крышку.
Едва комитетчик успел спрятаться, как послышался приближающийся топот нескольких пар ног.
Рядом с «Мерседесом» остановились двое мужчин, в одном из которых Лямзин узнал голос старшего:
— Куда он делся, сука? — выплюнул из себя тот.
— Хрен его знает, — заговорил второй и уверенно предположил: — В лес небось ломанулся, куда же еще.
На несколько секунд повисла гнетущая тишина, и Антону показалось, что его убежище рассекречено — он направил оружие в сторону предполагаемых противников. Но волнения развеялись с первыми словами старшего:
— Ладно, пусть пока побегает… один черт, за шлюхой своей вернется.
— Кстати, — вставил второй, — он мог слышать, как раскололся Пенек, поэтому может отправиться на квартиру в Чертаново.
Старший несколько секунд подумал, а затем сказал:
— Ты, Андрон, возьми Бублика и поезжайте за телкой. Бублик пусть останется с Петрухой в засаде, а биксу притащи сюда. С нею нам будет спокойнее.
Голоса стали отдаляться, и до Лямзина донесся обрывок фразы, сказанной Андроном:
— Куда же они дели цепь? Может, комитетчик с собой забрал, — предположил говорящий, — тогда этих пока мочить нельзя…
Он продолжал рассуждать в том же духе, но майор этого уже не слышал — в эту секунду Антон думал лишь о том, как помочь приятелям, попавшим в западню. «Эх! — пронеслось в его голове, — был бы у меня тогда ствол, я бы не дал им приблизиться к ребятам. Ну да что теперь…» — оборвал он себя.