— Я дам тебе шанс после того, как ты прикроешь эту забастовку к утру.
— Спасибо.
Я подхожу к нему, чтобы пожать руку, но у меня снова перехватывает дыхание.
Его охранник прижимает меня к стене, рыча:
— Ты не заслужила разрешения дышать так близко к Боссу.
Воу. Этому придурку действительно нужно лучше дрессировать своих собак.
— Поняла… — я бормочу, чтобы вырваться из его хватки.
Я ожидаю, что Николо отзовет его, но вес охранника исчезает с моей спины во внезапном свисте воздуха.
Удар.
Глухой удар!
Я резко оборачиваюсь и нахожу охранника на полу, сжимающего свой кровоточащий нос. Над ним стоит местный дьявол моего сделанного на заказ ада в своем фирменном черном костюме, итальянских мокасинах ручной работы и с выражением лица, соответствующим вампиру, жаждущему крови.
Интересно, так ли он выглядел под этой маской Анонима двадцать один год назад?
Темный лорд с жаждой насилия.
От меня не ускользает ирония того, что он снова ударил кого-то в моем присутствии. В отличие от тогдашнего Джокера, охранник стоит, подняв кулак. Другой охранник поднимает пистолет и приставляет его к затылку Кингсли.
Либо этот человек совершенно не заботится о своей жизни, либо он намного безумнее, чем я думала, потому что он просто улыбается Николо с видом мятежного босса преступного мира.
— Итак, я сам не шовинист, и не стану чтить устаревшую вещь какой-либо формой защиты, но разве применение насилия против беззащитной женщины не должно осуждаться в вашей гордой культуре?
Вот оно.
Этот мужчина сумасшедший с суицидальными наклонностями.
— Шоу, — приветствует Николо, кивая своим охранникам.
— Лучано.
Мужчины быстро отступают к своему боссу, и из моих легких вырывается вздох. Я думала, что находилась в нескольких секундах от того, чтобы стать свидетельницей, как голова Кингсли разлетится на куски, но оказалось, что они знакомы.
Подождите…
Я смотрю между ними.
— Вы… знаете друг друга?
— Наши отцы были друзьями, у которых имелась привычка сравнивать нас. — Кингсли ухмыляется. — Николо любит оружие, потому что со всеми остальными игрушками, включая женщин, у него все плохо.
— И все же твоя женщина пришла ко мне за помощью.
— Я не его женщина.
— Она не моя женщина, — говорит он одновременно со мной, и мы пристально смотрим друг на друга.
Лоб в лоб.
Черт бы побрал этого мудака и все то вуду, которым он владеет, чтобы лишить меня энергии.
Всякий раз, когда я нахожусь на его орбите, мне требуются все силы для удержания контроля, который я культивировала десятилетиями.
Он нервирует и дестабилизирует ситуацию, и лечения не предвидится.
Уголки губ Николо приподнимаются, как у кота, нашедшего мышь.
— Тогда я оставлю вас наедине с этим. Увидимся завтра, мисс Леблан.
— Завтра ты увидишь мое обвинение в нападении, ублюдок, — сообщает ему Кингсли.
Николо просто улыбается, поворачивается и уходит в сопровождении своих охранников.
Как только они исчезают, я бросаюсь к Кингсли, пока не оказываюсь с ним лицом к лицу.
— Что, черт возьми, все это значит?
Он смотрит на меня сверху вниз, изогнув бровь, изображая великолепного злодея с черной моралью.
— Это твой способ сказать спасибо за спасение, что я могу сделать, чтобы выразить свою благодарность?
— Благодарность, моя задница. Кто тебе сказал, что я в беде? У меня было все просто отлично.
— Очевидно, судя по твоему раннему страдальческому выражению лица, которое напоминало шлюху, симулирующую оргазм.
— Ты один из тех, кто знает, учитывая всех шлюх, которым приходилось симулировать оргазм, потешая твое эго размером с землю.
— Я не трахаюсь со шлюхами; они называются эскорт. И поверь мне, ни одной из них не приходилось имитировать оргазм.
— Я была бы шокирована, если бы это было так, видя твои эгоистичные, нарциссические наклонности.
— Мы будем притворяться, что я не доставил тебе больше оргазмов, чем ты могла сосчитать за ночь, когда мы зачали Гвен?
Жар моего тела невольно поднимается на ступеньку выше, и я говорю сопливым тоном, скрывая свою реакцию.
— Единственное, что я помню о той ночи, это уход. Полагаю, твои способности дарить оргазм настолько забывчивы.
— Лгунья. — его голос понижается до более глубокого тенора, и клянусь, что чувствую его вибрацию на своей коже, прежде чем он оседает у основания живота. — Ты можешь заставить всех поверить, что забыла об этом, но вот в чем дело. Я не принадлежу к списку тех, кого легко одурачить, дорогая.