Я в шоке гляжу на него.
— Может, тебе стоит перестать смотреть на меня так, будто я святой мессия. Во мне нет ничего даже отдаленно безгрешного.
— Почему ты купил мне это?
— Потому что, судя по твоим дрожащим зубам и конечностям, ты замёрзла. А это, оказывается, легко исправить.
— Я не хочу быть у тебя в долгу.
— Ты не в долгу. Считай это компенсацией за то, что я тебя похитил.
Его голос становится забавным на последней части.
И я не могу удержаться от ощущения внутреннего и внешнего тепла, которое затопляет меня.
Он снова переплетает наши пальцы и продолжает идти. Некоторое время мы молчим, и я слишком сосредоточена на его прикосновениях, его тепле, его пальцах, которые гладят мои, затем останавливаются и снова начинают в хаотичном, но успокаивающем ритме.
Я плотнее затягиваю шарф вокруг себя, скрывая свою жуткую попытку вдохнуть его больше. Это первый раз, когда мужской одеколон кажется мне таким… манящим.
— Ты ничего не забыла? — спрашивает он через некоторое время, наклонив голову набок.
— Что?
— Я предложил тебе правду. Теперь твоя очередь. Хочешь поделиться?
— Мне нечем делиться. Моя мать умерла, а мой отец равносильно уже покойник.
— Равносильно покойник, — повторяет он медленно. — Я представлял, что такой тип встречается часто, но не так часто.
— Ты знаком с этим опытом?
— Если ты имеешь в виду наличие бесполезного отца, которому лучше было бы умереть, то да, я очень хорошо знаком.
Он поглаживает тыльную сторону моей руки, но жест не ласковый, но и не угрожающий.
Это смесь того и другого. Серый цвет, который пробивается сквозь черное и белое.
Спокойствие, которое предшествует буре и наступает после нее.
Эта буря проявляется в его глазах, когда они смотрят на меня сквозь маску.
— Похоже, у нас больше общего, чем я думал вначале. Возможно, именно поэтому ты сразу привлекла мое внимание.
— Это хорошо или плохо?
— Если тебе повезет, то ни, то, ни другое. Если нет, то и то, и другое.
— А как я узнаю, повезло мне или нет?
— Узнаешь, когда придет время.
— Почему не сейчас?
— Нет никакого волнения в том, чтобы знать, когда будет забит гол. Предсказуемость скучна.
— Не всегда.
Я смотрю на него, снова попав в ловушку того, как его рост и телосложение почти заполняют горизонт.
— И не говори мне, что ты спортсмен?
— Почему ты так думаешь?
— Твоя аналогия о целях.
— Любой может использовать эту аналогию. Это не привилегия исключительно спортсменов.
— Тогда, ты спортсмен?
— А что, если да?
— Я бы удивилась. Ты… кажешься начитанным.
— И все спортсмены должны быть гребаными идиотами? Знаешь, те же стереотипы рисуют рыжих как ведьм, которых надо сжигать на костре.
— Я… не это имела в виду. Просто все спортсмены, которых я знаю, высокомерные придурки.
— А я исключение?
— Нет, ты король толпы. Почему ты стал спортсменом, если вроде бы обеспечен?
— Спортсмены из нашей школы гонятся за мечтой НФЛ, чтобы сменить социальный класс.
— Чтобы контролировать всплески адреналина.
Мои шаги замедляются, отчасти из-за его ответа. Частично из-за того, что он крепче сжимает мою руку.
— Почему тебе нужно это контролировать?
— Некоторые из нас устроены по-другому и имеют избыток этого вещества, поэтому мы ищем механизмы преодоления, дабы контролировать его. — он показывает вперед. — Мы пришли.
Я поднимаю голову и понимаю, что мы не только удалились от главной улицы, но и здесь нет ни людей, ни яркого света, ни невнятных разговоров.
Короче говоря, все элементы, которые я использовала для какого-то фальшивого чувства защиты.
Единственное, что существует передо мной, это темная грунтовая дорога, окруженная высокими кустами, конца которой не видать.
— Что это за место?
Я пытаюсь и безуспешно, чтобы мой голос не дрожал.
— Уединение.
— А кто тебе сказал, что я хочу уединения?
— Ты, может, и не хочешь, а я хочу.
— Ты обещал, что мы остановимся в общественном месте.
— Я ничего не обещал, я сказал, что предоставлю тебе такую возможность, что я и делал в течение последнего часа или около того.
— Это твой способ заставить меня ослабить бдительность?
— Возможно. Это работает?
Мои губы сжимаются, влага застилает глаза, и я ненавижу это чувство полной беспомощности. Не могу поверить, что он меня заманил. Не то чтобы у меня был хоть какой-то шанс оттолкнуть его ухаживания, но в какой-то момент я подумала, что, возможно, ему не все равно.