— В любом случае. — она начинает закрывать мой ноутбук. — Прекрати работать, или я позвоню Кингсли и сообщу, что ты несерьезно относишься к своему отпуску.
Мои пальцы дергаются, и я упускаю возможность оставить ноутбук открытым. Не могу поверить, что одного упоминания имени этого ублюдка достаточно, чтобы сбить мою психику с оси.
Это ненормально, обыденно или приемлемо, и все же я не в состоянии контролировать свою реакцию, когда речь заходит об этом человеке.
Он словно замарал мою душу и устроил себе уютное местечко в моей груди.
Даже сейчас в голове, как в кино, прокручиваются образы того, как он беспрекословно владел мной, брал все, что хотел, без малейших колебаний и вопросов.
Меня должна возмущать мысль о том, что кто-то контролирует меня, и отчасти так оно и есть, но это не самое главное.
Именно она сейчас заставляет мое ядро пульсировать от воспоминаний, пока я борюсь за то, чтобы оставаться в настоящем моменте.
— Не смей, Кэлли.
Сладкая улыбка, изгибающая ее губы, почти вызывает у меня диабет.
— Определенно посмею, если ты будешь продолжать быть упрямой чертовкой. Это прозвище не такое уж милое теперь, когда оно в реальной жизни.
— Милая — это последнее, кем я хочу быть.
— Но ты выглядела чертовски мило в том маленьком белом платье, которое надела той ночью. Держу пари, ты свела беднягу с ума.
— Кэлли… в тысячный раз повторяю, ничего не было.
— Ага. Конечно. Я тебе полностью верю.
— Кэлли!
— Что? От тебя пахло одеколоном, у тебя были раскрасневшиеся щеки и блестящие глаза.
— Мне было больно.
— Больно от желания, конечно же. Но эй, давай, дерзай, девочка. По крайней мере, одна из нас получит немного действий.
— Убирайся отсюда, пока я тебя не отшлепала.
Она целует меня.
— Ты знаешь, что любишь меня и что я права.
Мне физически приходится прогонять ее из своего кабинета, на что она смеется и обнимает своих собак, используя их как броню.
Когда я наконец возвращаюсь за стол, то испускаю резкий вздох, но не открываю ноутбук. Вместо этого достаю телефон и просматриваю сообщения, которые я получила от Кингсли за последние несколько дней.
У нас есть номера друг друга уже много лет, но мы связываемся только в редких случаях, когда вместе работаем над делом. В основном это происходит, когда клиент одновременно обвиняется в уголовном преступлении и получает гражданский иск.
Вся наша переписка была сухой, профессиональной, с его обычной порцией язвительного сарказма.
Однако смс, которые он присылал в последние несколько дней, кардинально отличались.
У тебя, похоже, менталитет малыша, поэтому это тебе напоминание о том, что нужно промыть раны и принять обезболивающее.
Несколько минут спустя.
Еще одно напоминание сделать то, что я тебе только что сказал. Дело не в тебе, дорогая. Я не хочу, чтобы Гвен расстроилась, когда узнает, что ты ранена.
Кроме того, у меня на языке до сих пор твой сладкий вкус. Еда пяти звёзд. Очень рекомендую.
На следующее утро.
Если ты покажешься в фирме, я попрошу охрану вышвырнуть тебя. Позавтракай. Ох, и доброе утро. Ты достаточно окрепла, чтобы принять мой член между своих губ? Или ног? Или попки? Я возьму все, что смогу.
Днем.
У меня сейчас совещание, но я думаю только о том, как твоя маленькая жадная киска обмякла вокруг моих пальцев.
У тебя еще не прошли мои следы на этой покрытой синяками коже, дорогая? Ощущаешь ли ты меня на себе при каждом своем движении?
Кстати, прежде чем эти следы исчезнут, я поставлю новые.
Ты обедала?
Ужинала?
Ты касалась себя сегодня ночью или у тебя есть игрушка, которая делает работу за тебя?
К твоему сведению, мой член сертифицирован для гораздо лучшего исполнения. Все, что тебе нужно сделать, это попросить.
Его сообщения продолжали переходить от обыденных вещей к полным похоти в считанные секунды. Сказать, что я получала удар хлыстом, было бы преуменьшением.
Но более того, когда я читала их, мои бедра сжимались. Даже сейчас я чувствую, как жар поднимается по шее и щекам, а затем распространяется по телу с тревожным упорством урагана.