Наслушавшись в очередной раз подобных разговоров, я не выдержал и задал всем вопрос, который давно уже меня интересовал, но который я не решался задать своим друзьям, исходя, видимо, из ложно понимаемого чувства такта. Я сказал примерно следующее: «Ребята, я знаю всех вас очень хорошо, некоторых из вас я знаю уже не одно десятилетие. Мы встречаемся постоянно и обсуждаем Россию и ее политику. Мы вместе бываем в России, публикуемся в тех же журналах и вместе иногда пишем книги. Я всех вас глубоко уважаю как высокопрофессиональных специалистов. Но объясните мне одну вещь. Каждый раз, когда мы говорим о России, вы все так много и, в общем-то, достоверно жалуетесь на нее, что у меня давно уже зародилось подозрение, что вы ее, Россию, мягко говоря, недолюбливаете, а то и просто ненавидите. Так ли это? Я не хочу никого из вас обидеть, и, может быть, я неправ, но я хочу услышать ваш ответ».
За столом на какое-то время воцарилось молчание. Потом один из американцев, руководитель довольно крупного центра по изучению России и бывшего СССР, сказал: «Знаешь, Коля… Ты в целом прав. Чего-чего, а любви к России многие из нас не испытывают. И знаешь, почему? На самом деле ответ на твой вопрос не такой уж сложный. Я, например, решил заниматься Россией в молодости, под влиянием русской литературы и разговоров о «загадочной русской душе». Я читал Чехова и Достоевского, Пушкина и Булгакова, Толстого и Пастернака. Я был полон романтизма, и Россия мне казалась, говоря словами Черчилля, «секретом, который завернут в тайну, которая, в свою очередь, завернута в загадку». Я хотел ее разгадать. А приехать к вам тогда было или очень трудно, или вообще нельзя. Но потом я все-таки приехал в Россию, тогда еще СССР, и жил год в Ленинграде. И понял, что это замечательная страна с интересными людьми, но никакой особой загадочности в ней нет. Был коммунизм, блат и дефицит. Теперь есть авторитаризм, огромная коррупция, национализм и антиамериканизм. Все болезни стран группы догоняющего развития. Есть замечательные люди, есть плохие люди, есть талантливые и бездари. В целом — хорошая и интересная страна. Но ожидания у меня, да и у всех таких, как я, были совсем другого рода. По большому счету, Россия нас — невольно, конечно, — обманула, по крайней мере разочаровала. Конечно, я был молод и глуп, когда делал свой выбор. А теперь мне уже поздно менять специальность и переучиваться».
Сидящие вокруг стола американцы во время этого неожиданного для меня монолога кивали согласно головами или поддакивали своему коллеге, и я понял, что все они более или менее могут подписаться под его словами. Россия для них — страна постоянного разочарования. Ожидания от России всегда были выше, чем ее реальные возможности. Причем немалая вина тут лежит на самой России, народ которой упорно продолжает считать себя «самым справедливым», совершенно исключительным, но страшно недооцененным явлением в мире.
Некий крупный американский политолог из Гарвардского университета всегда говорил мне: «Слушай, Коля. Ну чего ты от нас хочешь, когда даже вы сами утверждаете, что «умом Россию не понять»! Вы то сами чем ее понимаете?» Я в таких случаях обычно отвечаю, что и мы ее не понимаем или понимаем, но не так. И вспоминаю, как когда-то на большой международной конференции, посвященной новому миропорядку, выступал один из наиболее известных сегодня международных мыслителей. Говоря о возможности гармоничного союза России и Китая, который, мол, способен принять антизападные формы, он сказал примерно следующее: «Ну как можно всерьез говорить о союзе таких разных стран и культур! Посмотрите, как по-разному они смотрят на мир. У России всегда остается тот же знаменитый Тютчев, который сказал: «Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые!» Где еще можно увидеть такую любовь к роковым минутам? Кто еще предпочтет жить в периоды революций и переворотов, войн и драматических событий, меняющих этот мир? Только, наверное, русские. А тут вы пытаетесь соединить их с китайцами, вся философия которых выражается в прямо противоположной пословице: «Не дай мне бог родиться в эпоху перемен!» Если и возможен союз между ними, то временный и тактический», — заключил он.
Я вспомнил об этом разговоре и привел его тут не просто так. Америка продолжает играть важную, на мой взгляд, сильно преувеличенную — роль в сознании россиян. Традиционно через сравнения с Америкой они рассматривают свою страну в мире, позиционируют ее, оценивают ее экономические успехи и провалы, действия российского руководства и т. д. Америка — важнейшая реперная точка в российской шкале любых качественных и количественных измерений современного мира. Почему так сложилось и как долго это положение будет сохраняться — вопрос для отдельного обсуждения и большого значения, в общем, не имеет.