— Я и сама могу поесть.
— Не можешь. Ешь.
Огелан поднёс ложку с кашей и Тара, смирившись проглотила еду. Он поднёс ещё одну ложку, и девушка так же послушно съела и её, но поморщилась.
Тара выглядела ещё бледнее, чем при первой встрече, хотя синяк и стал теперь фиолетовым, а не тёмно-синим. Да и ссадина затянулась. Мазь делала своё дело, но девушка всё ещё выглядела как побитый волчонок.
И почему он вновь сравнил её с волком? Волк — герб дома Императора. Гордый зверь, но нелюбимый людьми, и лишь Император, да его Наследник осмеливались использовать его в своей геральдике. Возможно, потому что девушка напоминала юного Императора, когда тот впервые появился в Столице. Так же смотрел на всех волком и огрызался, почти ни с кем не разговаривая.
Эта девушка выглядела молодо. На вид лет двадцать, не больше. Но юношеской живости в глазах не наблюдалось. Её взгляд был тяжёлым, словно она прожила уже не одну жизнь. И наивной она явно так же не была. Она тщательно наблюдала за каждым движением Огелана, так будто в его руках была не ложка с кашей, а меч.
Одна битва пусть и с демонами не могли так сильно изменить человека. Да демоны и не оставляли аккуратных ран, а на теле девушки нашлись и такие. Ровные, прямые, пусть и не глубокие, но это были раны от лезвия.
А ещё шрамы. Огелан заметил несколько старых шрамов, пока занимался ранами. За двадцать лет юной девушке крайне сложно обзавестись таким количеством отметин. Одни вопросы, как с одной гостьей, так и с другой.
Лишь после того, как Тара съела почти половину тарелки сладкой каши, Огелан удовлетворённо уступил просьбам больше её не заставлять. Настала очередь лекарств.
— Что так смотришь? — спросил Огелан, поднеся ложку.
— Не привыкла видеть столько заботы, — ответила девушка, выпив лекарство.
— Ты теперь под моей ответственностью. — Огелан поднёс вторую ложку.
— Вовсе нет. — Тара поморщилась, но выпила и эту жидкость.
— Поспорь мне ещё тут.
— На том портрете, что ты мне показывал, было сказано, что ты герцог.
— Да, это так, — подтвердил Огелан, разводя очередную порцию.
— И где тогда вся твоя толпа прислуги?
— В моём поместье. Здесь же, в Академии, мне хватает нескольких слуг. Помимо этого, у нас всю чёрную работу выполняют големы, а не слуги.
— И ты Ректор этой Академии?
Воспользовавшись словоохотливостью Тары, Огелан подсунул и последнее лекарство, самое горькое, и девушка спокойно выпила и его.
— Это так.
— Почему?
— А я, по-твоему, не могу быть и Ректором, и герцогом одновременно?
Движения девушки, пусть и скованные болью были изящными, плавными, медленными. Будто она ощущала мир на ощупь. Так, пожалуй, двигались те, что слепы. Осторожно.
— Обычно герцоги все окружены толпой слуг и армией охраны, но не ты.
— Мне нечего опасаться здесь, в моей Академии.
— Но охрана у тебя всё же есть.
— Для приличия пришлось обзавестись парочкой.
— Второй этаж — это ведь этаж, предназначенный для семьи Ректора? — послышался новый вопрос. — Тогда где все? Почему он свободен?
Огелан не смог сдержать улыбку.
— Для человека, который только-только очнулся после трёх дней беспамятства, ты задаёшь очень много вопросов, — Огелан сделал вид, что возмутился, но Тара не отвела от него настойчивого взгляда. — Я отвечу на твой вопрос, но только если ты ответишь на мой. Откровенность за откровенность.
— И что ты хочешь спросить? — робко уточнила девушка.
— Откуда ты знаешь эормийский? Ты его не просто знаешь, ты думаешь на нём.
— С чего ты взял?
— В бреду ты говорила и говорила на имперском.
— И что я говорила? — Девушка опустила глаза.
Говорит на имперском, явно доводилось раньше сражаться, ведёт себя крайне осторожно. Тёмное прошлое очевидно, также, как и её доброта. Но она определённо была родом из Нирмарта. Хотя бы в этом он мог не сомневаться.
— Звала папу, — ответил Огелан с улыбкой. Девушка её не заметила. — Просила его о чём-то. Сложно было разобрать.
Тара поморщилась, маскирую этот жест под боль от раны, но Огелан всё понял. Ему была хорошо знакома эта боль.
— Что с ним стало? — с сочувствием спросил Огелан.
— Я не знаю, — ответила она. — Мы разделились.
Огелан замолчал. Что значит потерять родных он хорошо знал. А Тара ещё и в другом мире оказалась. Можно было предположить, как страшно ей было на самом деле, хоть она и пыталась это скрыть.
— Твой отец тоже знал имперский?
— Да.
— А другие из твоей семьи?
— У меня был только отец. Никто кроме него и ещё нескольких из числа его друзей этого языка не знал.
Тара так и не подняла глаза, но говорила спокойно.
— И как твой отец объяснял тебе что говорит на языке другого мира?
— Про другой мир никак. Он говорил, что это язык его родины. Той страны, откуда он родом. Забыв, видимо, упомянуть что эта страна находится в другом мире… Больше ни о чём не знаю. Можешь не спрашивать.
— Ладно, пока остановимся на этом.
— Ты не веришь мне? — Тара наконец подняла глаза, испуганно посмотрев на Огелана.
— Ну почему же, верю, — мягко ответил Огелан. — Просто всё это очень странно. Если твой отец говорил на имперском языке, то это означает лишь то, что он и сам был имперцем. Или… В любом случае знал об Империи. Но твой мир был закрытым.
Девушка вновь замолчала. Каким бы тёмным не было её прошлое, лгать она явно не хотела.
— Знаешь, почему я верю тебе? — спросил Огелан. Тара отрицательно помотала головой. — Ты могла бы соврать мне о том откуда ты на самом деле, и я бы поверил. Никто бы не заподозрил что ты не из Империи, но ты не стала врать мне.
— Виндо уже знал, что я из Нирмарта. Он бы сказал тебе.
— А может, дело в том, что ты решила довериться мне?
Тара посмотрела в глаза и Огелан взгляд не отвёл, давая понять, что доверие взаимное. Он не знал её, а она его, но раз судьба свела их, то попробовать можно.
К удивлению Огелана, ответом на это было признание девушки в том, что она солгала ему. Солгала в том, как её зовут на самом деле. Для него это было очевидным с самого начала, но такая искренность девушки лишь подтвердила догадки Огелана, что судьба просто так двух людей вместе не сводит.
«Тара» имя красивое и ей подходит. В действительности какая ему разница как её называть? И видя удивлённое лицо девушки, которая больше не скрывала своих эмоций, Огелан улыбнулся.
— Что ж. Откровенность за откровенность. В комнатах, предназначенных для семьи Ректора, никто не живёт по вполне логичной причине. У Ректора, то есть у меня — нет семьи.
— Совсем нет? — удивилась Тара.
— Совсем. Ни единого живого родственника. Последний, мой двоюродный дедушка, скончался лет пятнадцать назад. Он был бездетен. Все остальные умерли много-много лет назад.
— Так ты совсем один…
— Эти комнаты теперь ваши с Асари. Пользуйтесь на здоровье. Отдыхай.
Глава 12. Ника. Тёмный мир
Ника больно ударилась о землю. Голова сильно кружилась, будто падение всё ещё продолжалось, но давящая на всё тело боль заставила быстро взять себя в руки. Она открыла глаза и поняла, что кошмар стал явью.
Поднявшись на ноги Ника осмотрела то, что ей открылось за гранью зеркала, сквозь которое она провалилась. Здесь была лишь Тьма и лишь Она одна ощущалась. Единственное, что позволяло Нике хоть что-то видеть было магическое зрение, которым она владела в совершенстве, а вот дар видеть потоки ей не очень помогал. Их здесь попросту не было.
Она стояла на постаменте, почти таком же как тот на котором проводился ритуал. Но свежей крови на нём не было, да и символы на камне были иными. Большинство рун Ника узнала, и они были активны. В них растеклась и застыла в ожидании магия крови. Это всё, что можно было разглядеть. Но вот ступени этого жертвенного алтаря спускались в пустоту.
Ника обернулась, за спиной по-прежнему стояло то самое зеркало, но в нём она видела лишь отражение себя и темноты, да тонкую струйку света, протекавшую сквозь трещины. Зеркало выглядело так словно вот-вот рассыплется.