Плывя в потоках размышления, Доран не заметил, как они с Астархом приблизились к Источнику. Мощная энергия тяжёлой волной прокатилась по коже. Доран почувствовал её и вынырнул из своих мыслей, так словно его окатило ледяной водой.
Чтобы пройти во дворец Верховного мага из Башни Ректора, нужно было пройти мимо залы Источника. И здесь, вблизи от магического сердца мира Доран остановился.
Давно он не навещал Источник. Будучи высшим магом десятой ступени, он чувствовал его всегда. И Дорану не было нужды любоваться на центр Эормии, чтобы ощущать всё могущество этого мира.
Столько усилий было приложено множеством поколений магов Империи, чтобы развить Источник. Столько законов было принято, для одной лишь цели, чтобы Эормия стала самым магически одарённым миром из всех известных Империи на данный момент. И сколько при этом было нарушено законов совести?
Когда Тоар стал Императором им с Дораном стали открываться все самые мрачные тайны Империи. О некоторых из них знал Огелан. Он как потомственный герцог древнего Дома знал о многих секретах страны. Но некоторые моменты истории стали откровением даже для него. То, что нынешний Ректор прочёл в тайной библиотеке Императора больше ста пятидесяти лет назад изменило его отношение ко многим вопросам. Впрочем, как и Дорана, и Тоара.
Нелёгкий это путь — быть во главе огромной Империи. Приходится идти на множество компромиссов. В том числе и со своей совестью, ведь благо большинства превыше блага одного. За всё то время, что Доран являлся лучшим другом правителя Эормии, он усвоил — главное не нести это бремя в одиночку. И благо, Тоар с Огеланом являлись всё ещё его друзьями. Его единственной семьёй.
Теперь к этой семье прибавилась ещё и Асари. Женщина, чьё сердце он чувствует также отчётливо, как Источник Эормии. Её сердцебиение эхом звучало где-то в груди Дорана. Это ощущение уже стало привычным и приносило успокоение. Оно давало ощущение опоры.
Теперь, успокоившись, Доран смог замедлиться. Он подошёл к светящемуся Источнику поближе и положил руку на его грань. Источник всегда ощущался холодным, а казалось, что должен был бы обжигать.
Являлся ли Источник особым камнем или минералом никто не знал. Любые попытки отковырять от него хоть пылинку приводили к ужасным последствиям. Камни душ вокруг можно было забирать сколько угодно, на их месте со временем, пусть и весьма медленно, вырастали новые кристаллы. А вот Источник был неприкосновенен. Он взаимодействовал с внешним миром особым образом и обладал собственной защитой.
Но маги научились блокировать дающие им силы. Для этого требовался сложный ритуал, но это было возможно. Если бы Доран был на месте Торха, то во время мятежа непременно заблокировал бы силы Источника. У Торха был свой проводник, заменявший ему отчасти Источник. Как и у Дорана. А вот у большинства магов — нет.
Теперь Доран видел, что чуть было не упустил важный момент. Нужно было усилить защиту Источника. Причём людьми, которые верны Дорану. Людей, в чьей верности Доран бы не сомневался, было крайне мало. Их можно перечесть по пальцам одной руки. Но в это число входил генерал Ацгерс, а в его распоряжении были сильные боевые маги.
В его личную свиту входили, такие же маги крови, как и он сам. А маги крови являлись самыми преданными людьми по своей природе. Если они клялись кому-то в верности, то не отступали от своей клятвы ни на шаг. Иначе они стремительно теряли силу, а с ней и жизнь.
Ацгерс поклялся в верности Императору. Он поклялся Тоару служить ему и до этого дня честно выполнял свои обязательства. У Дорана не было никаких сомнений, что на него можно было бы положиться и доверить защиту Источника ему и его магам крови.
Глава 31. Тара. День осеннего равноденствия
Таре снился кошмар. Тень искала её, но поняв, что больше не видит свою добычу, пришла в ярость. И Тара прочувствовала весь её гнев до последней капли. Ей стало так страшно, что она в оцепенении замерла. Она пыталась кричать, но голос тонул в пустоте.
Тара открыла глаза, но вокруг было темно. Нет, так ей только казалось. Зрение постепенно прояснилось, и она поняла, что по-прежнему лежала на диване у Огелана в кабинете, заботливо укутанная пледом.
Немного осмотревшись, Тара заметила огонь в камине. Яркий свет огня манил, словно она была маленьким мотыльком. Темнота вокруг… обычная, понятная темнота и тёплый свет. И нестрашно обжечься.
— Как ты? — раздался тихий и мягкий мужской голос совсем рядом.
Тара только сейчас заметила сидящего в кресле у камина Огелана, но не повернулась к нему полностью. Она не могла оторваться от огня, словно впервые его видела.
— Тепло… Так тепло…
— Тёмный клеймил тебя не для того, чтобы давать тебе силы, а напротив — сам использовал тебя как источник.
— Я чувствую это теперь. Я жила будто в сумраке… Но теперь… Я вижу свет. Как я могла раньше этого не замечать?
— Весь твой свет был поглощён Тёмным. Если он клеймил тебя ещё в детстве, то ты просто могла не помнить другой жизни. Как твоя способность видеть потоки? Что-то изменилось?
— Нет. Но цвета, кажется, стали ярче и чётче.
— Расскажи мне больше, при мне впервые снимают метку Тёмного с такого мага как ты.
Тара не ответила. Она прислушивалась к своим ощущениям, пытаясь уловить то, что изменилось. Оказалось, совсем несложно, и Тара ответила:
— Это как… как будто с меня сняли цепи. Я теперь чувствую себя свободной. Эта метка… подавляла меня… Я только теперь поняла, почему так хотела вернуться в свой мир. Я хотела к нему…
Первая слеза капнула на руку Тары сама по себе. Сколько ей было когда она в последний раз плакала? Тара не помнила. Тёмный забрал у неё право на слёзы. И Тара об этом даже не подозревала.
Огелан присел рядом. Он приобнял за плечи, и Тара не отстранилась. Так хотелось прижаться к нему и почувствовать что-то, что имело основание. Именно таким сейчас ощущался Огелан. Существующим.
— Это было не твоё желание, — сказал он.
— Не имеет значения, — ответила Тара. — Теперь его нет.
Не было больше ничего. Прошлое растворилось как дым и казалось, что всех прожитых лет и вовсе не было.
— Ты больше не хочешь вернуться в свой мир? — спросил Огелан.
— Я не знаю, — ответила Тара. Слёзы, оказывается такие тёплые. — Кажется, я больше ничего не знаю. Вся моя жизнь… только ложь. Так больно…
Сердце разрывалось от незнакомой боли. Тара вновь почувствовала себя Никой — совсем маленькой девочкой под опекой строгого отца. Она вдруг осознала, как сильно ей его не хватает. Его голоса и редкой скупой улыбки. Его тёплых объятий, которые давали ощущение безопасности. Когда Таре становилось по-настоящему страшно и казалось, что тьма проникала в самую глубь души, то он непременно оказывался рядом.
— Ты можешь начать всё заново, — с сочувствием сказал Огелан. В нём чувствовалась растерянность. — Здесь, в Империи.
— Здесь? Вы не прогоните меня? — неуверенно спросила Тара. Было удивительно, что отношение Огелана не изменилось, после всего того, что он узнал о ней.
— С чего нам тебя прогонять? Ты сильный маг и, судя по всему, теперь, когда на тебе нет влияния Тёмного, станешь ещё сильнее. И ты… хороший человек. Нам нужны такие как ты.
Тара прижалась к Огелану, и он обнял крепче. Слёзы теперь лились свободно, приводя мужчину в замешательство.
— Ну всё, всё, — пытался успокоить Огелан, похлопывая по спине.
— Как он мог со мной так поступить? Я доверяла ему… Я любила его. Я… считала его своим отцом… А он? Кем я была для него? Всего лишь куклой? Которую нужно напичкать нужными знаниями, обучить владеть оружием и кинуть Тёмному на съедение?
Дыхание перехватывало от усиливающейся боли. Но близость Огелана успокаивала.
— Думаю, всё же он тебя любил, — возразил Огелан. — Хоть и по-своему.
— Любовь? Если это была любовь, то я не хочу в неё больше верить.