Одни сплошные неизвестные вокруг этой Тары. Он не мог ей доверять, как бы хорошо Огелан к ней не относился. Но вот дар её вполне мог оказаться для Дорана полезным.
— Могу почувствовать любого, кто сейчас здесь, — ответила Тара спустя недолгую паузу. — Если только он не закрывается, как вы.
— И что же, хочешь сказать, что Торх открыт для эмпатии?
— Нет, он, как и вы, закрылся. Но его сомнение слишком сильное, чтобы его можно было скрыть. Я раньше такого не встречала. О чём бы он не думал — это разрывает его на части.
Доран ни за что бы не подумал, что такой, как Торх, мог бы в чём-то сомневаться. Он не колебался даже когда одним приказом пожертвовал жизнями тысяч имперцев, среди которых была семья Дорана.
— Ты была знакома с Асои? — спросил Доран.
Тара заметно удивилась, но её очевидный вопрос прервала подошедшая Асари. Сердце Дорана было радо видеть её, однако внешне он никак это не выдал. Он даже не улыбнулся, когда она поприветствовала Верховного мага. Доран знал, что Асари и так прекрасно всё чувствовала. Их сердца были связаны.
— Так ты знала Асои? — ещё раз спросил Доран.
— Мы познакомились с ней в день вторжения.
— Ты была в тот день на стороне служителей?
— Нет, я сражалась рядом с Асои.
Девушка не лгала, Доран это видел. Он хорошо понимал людей, хоть и не был эмпатом ни в малейшей степени. И то, что они с Асои были на одной стороне, говорило Дорану о многом.
— Ты же не собираешься её сейчас допрашивать? — вмешался Огелан.
— Нет, — ответил ему Доран. — Мне нужна её помощь.
Доран вновь посмотрел в холодные глаза девушки. Изумрудные, глубокие и печальные. Именно этой печалью они с Огеланом были схожи. Но причины друга Доран знал, а вот Тары — нет. Хотя и понимал, как сильно метка Тёмного могла травмировать душу.
— И чем же я могу вам помочь? — спросила Тара.
— Мне нужно, чтобы ты наблюдала за гостями. А после рассказала об их ко мне отношении.
— Тара не может… — попытался вмешаться Огелан.
— Могу, — перебила его Тара.
— И даже не спросишь, зачем это тебе?
— Огелан мне хорошо объяснил всю ситуацию. Поэтому я здесь. И я готова помочь ему чем смогу.
— Хорошо, — холодно ответил Доран.
Асари всё это время молча наблюдала за ними. Дорану очень бы хотелось провести этот вечер лишь с ней, но у него была поставлена другая цель. И, судя по всему, Наместник тоже хорошо помнил об этой цели. Он вовсю улыбался своей обычной загадочной улыбкой, а вот стоящий рядом Торх, напротив, стал мрачнее тучи.
На Тару поглядывали с нескрываемым любопытством. Ещё бы, неожиданно объявившаяся наследница Дома Целеардин оказалась магом света. Их в Империи остались единицы. С тех пор как к границам приблизился Тёмный и началась бесконечная война с ним, маги света стали стремительно исчезать.
Раньше они встречались так же часто, как маги солнечного огня, такие как Асари. Или как чистые маги воздуха, такие как Доран. Не так часто, как другие стихии, но всё же, на одном потоке с Дораном учились несколько магов света, не говоря уже об остальных, живущих в Империи.
Но война с Тёмным изменила всё. Маги света, все без исключения пошли на войну. И один за другим были поглощены Им. Тёмный не убивал магов света — он обращал их. Поскольку они не умирали, а лишь изменялись, то павшие не перерождались и постепенно чистых носителей энергии света не осталось. Это привело к сильному дисбалансу в Империи, с которым пришлось бороться и Дорану как Верховному магу.
Тара не могла осознавать, к чему могло бы привести её появление в Столице, будь она обыкновенным магом. Но она являлась проводником, пусть и с потоком света, поэтому не влияла на баланс энергий внутри мира. Однако все эти люди не знали, что она — проводник. Для них Тара была той, кто мог одним своим присутствием возродить в Источнике чистую энергию света. Ведь именно люди генерировали её, а не Источник.
Неживой кристалл был лишь вместилищем, преобразователем, маяком. Именно люди являлись генераторами, это люди создавали энергию. И чем сильнее были маги в мире, тем больше было магии в целом. А Источник исполнял лишь роль «водохранилища».
И такие, как Тара энергию не создавали. Являясь магами наполовину, они могли лишь направлять, чему любой Источник был «не рад». Чистые проводники тоже могли использовать магию, но другую, не преобразованную Источником. И для этого им нужно было учиться.
Однако это учение в Империи беспощадно истреблялось так давно, что люди Эормии позабыли, что такое возможно. Они забыли, кто такие ведьмы. Доран бы и сам оставался в неведении, если бы Тоар в дни юности не уговорил бы его отправиться в Анами — мир, не пустивший Империю даже на порог. И Дорану очень бы хотелось отправиться в этот мир вместе с Асари, когда Император перестанет в нём нуждаться. Но он понимал, что этот день скорее всего не наступит вовсе.
Приём у Абела продолжался. Им четверым нужно было продержаться всего пару часов, чтобы создать нужное впечатление дружной семьи, частью которой неотъемлемо являлись как Тара, так и Доран. К Дорану подходили гости и старались выдумать повод для разговора. Их всех больше интересовала беловолосая девушка, стоявшая подле него, но она чаще всего молчала. Доран ни на минуту не отходил от неё, давая понять окружающим, что Тара под его протекцией.
Наместник делал своё дело мастерски. С каждым пройденным получасом, люди стали улыбаться Дорану всё чаще. Однако сам хозяин приёма, как и его дочь, к Верховному магу больше не подходили, что было выгодно Дорану.
В промежутках между отстранёнными вежливыми беседами, Тара поворачивалась к Дорану и еле заметно кивала или отрицательно мотала головой, давая понять, как относился у нему тот или иной человек. И по итогу недолгого вечера можно было с удовольствием сделать вывод, что задумка удалась полностью. Доран по большей части вернул себе расположение знати, пусть и потерял при этом доверие Абела. Но с этим вопросом можно будет разобраться позже, когда вернётся Император.
Утро вступило в свои права плавным восходом. Птицы весело щебетали, напевая брачные весенние песни. Вечер приёма у Абела прошёл, как и ночь, которую Доран провёл со своей Асари. Ему было всё равно какие слухи пойдут о них с того дня, он и раньше считался свободолюбивым мужчиной, необременённым прочными связями.
Уж сколько дочерей герцогов и графов пытались заполучить его в свои сети, но ни у одной это так и не получилось, сердце Верховного всегда оставалось неприступным. Но неприступным оно оставалось лишь до тех пор, пока обрядом в его жизнь не ворвалась Асари. Его Асари. Нежная, страстная и покорная лишь ему одному.
— Доброе утро, любимая, — ласково поприветствовал свою возлюбленную Доран, заметив, что она начала просыпаться.
— Доброе утро, любимый, — с невероятной нежностью в глазах и улыбке ответила ему Асари, — Наконец то я увидела, где ты живешь.
— Ты же уже была здесь, ты забыла?
— Верно… В ту ночь я очнулась здесь… Но так сюда и не вернулась… Ты выслал меня.
— Асари, не выслал, а укрыл на время. Прости что всё так затянулось…
— Так я теперь могу сюда вернуться?
— Пока нет. До возвращения Императора, тебе безопаснее в Академии.
— Но почему?
— Я уже много раз говорил тебе. Не заставляй меня повторять.
— Но я могу сюда приходить? Хотя бы в роли любовницы… Не заставляй меня вновь быть от тебя далеко — это невыносимо.
— Я бы хотел, чтобы в следующий раз ты пришла бы в мой дом в качестве жены, а не любовницы.
— Доран… Я не вынесу больше разлуки с тобой. Мне всё равно как меня здесь будут называть. Лишь бы быть с тобой.
— Я и сам этого хочу, родная.
— Давай тогда не будем о плохом. Сегодня тебе меня не выгнать.
Асари с нежностью поцеловала своего мужа, прижимаясь к нему всем телом. Да, выгнать её сегодня у Дорана бы не получилось при всём его желании. Хотя бы потому что этого самого желания у него и вовсе не было.