Ещё несколько минут после того, как последний из врагов рухнул наземь, Асари чувствовала в себе ярость. Наверное, если бы не желание вернуть к жизни возлюбленного, она бы и вовсе не пришла в себя, поддавшись Тьме, ведь Его голос зазвучал в голове с неистовой силой.
Она была в его власти почти с самого рождения и посмела сбежать от него. Он был в гневе. Асари принадлежала ему, и он милостиво позволит ей вернуться. Владыка разжигал в ней ярость с самого начала и делал это так незаметно что лишь звенящая пустота у сердца, заставила Асари вернуться в реальность.
Асари подошла к Источнику поближе. Своё пламя она погасила и зала теперь освещалась лишь равномерным белым свечением. Ярость ушла бесследно, почти не навредив душе, возможно лишь вскрыв старые раны.
Асари чувствовала, как билось магическое сердце мира. Оно тянуло в себя потоки, так же как делало это сердце Асари. Но в отличие от проводника, Источник изменял потоки. Он структурировал их и упорядочивал. В нём Хаос становился Порядком. Одну часть Асари это манило, призывая воспользоваться силой, другую это отталкивало и пугало, призывая бежать подальше от белого кристалла.
Но Асари явственно чувствовала Дорана именно здесь, возле Источника. Она дотронулась до гладкой грани исполинского кристалла и закрыла глаза. Сердце всё ещё билось, но где-то далеко от неё.
Асари убрала руку от кристалла и рассекла ладонь магией. Побежала кровь. Асари вернула руку, обращаясь к Источнику с зовом. Древняя сила ритуала единения заработала как механизм. Асари сама до конца не осознавала, как сильно, оказывается, была связана с Дораном при помощи обряда. Эта связь была не естественной и скорее обременительной, но почувствовала это Асари только сейчас.
Она чувствовала вибрацию. На её удивление Источник не обжигал, он, напротив, был холоден на ощупь, но эта вибрация в ладони становилась нестерпимой. Асари сосредоточилась и мысленно позвала своего мужа. Зов прозвучал.
Асари звала Дорана, давая возможность услышать её сердце. Их души были связаны, и пока сердце одного билось, второй не мог покинуть мироздание. Эта связь была не вечна, после гибели тела одного из них, связующие нити постепенно истощались пока окончательно не исчезли бы. На это уходило примерно сорок дней и за это время у одного была возможность вернуть другого.
Это сложная магия, основанная на связях душ. Лишь проводник мог объединить свою душу с душой другого. Как маги древности додумались до такого, оставалось загадкой, ведь они уничтожили любые упоминания первых обрядов.
Но сейчас всё это было неважно. Асари чувствовала своего Дорана. Он возвращался. Его убитое тело исчезло, едва Источник получил зов проводника. Вскоре он вернётся в новом, уже здесь.
Глава 40. Эормия. Возвращение
Тара уже не отвечала на вопросы и даже не слышала Огелана. Она мыслями ушла куда-то совсем далеко, куда именно Огелан не знал. Особенностью таких людей как Тара было чуткое ощущение мира, и способность проникать в его самые дальние уголки. Девушка могла сознанием дотянуться до любой частички мира, любой её плоскости, если хотела, и дар проводника ей в этом помогал.
Огелану медитации не давались совсем. Это Доран был способен путешествовать разумом сквозь реальность, а он предпочитал мир физический, понятный, тот который можно познать умом. И сейчас названная племянница была сознанием где-то далеко, там, где сам мужчина никогда не был.
Первый барьер атаковали вскоре после того, как к Башне подлетел Учитель со своими студентами и мастерами. Огелану пришлось оставить Тару, чтобы сузить площадь барьера до малого круга. Первостепенной задачей Ректора была защита Источника от посягательств на него посторонних. И на случай, если в столице объявится генерал Тёмного существовал отдельный план.
В случае, если второй защитный барьер падёт, Ректору полагалось сузить круг первого барьера до необходимого минимума и запереть Академию. Этим Огелан и занялся, чтобы только не видеть мучений Тары.
— Что происходит? — спросил серьёзный Молвас, облачённый в полный боевой наряд. Таким его Огелан раньше не видел, хотя и был знаком с Учителем с малых лет. Его боевые студенты в нерешительности переступали с ноги на ногу, а мастера боевого факультета стали мрачнее тучи.
Огелан осмотрел собравшихся и задумался. Он был Ректором — главой Академии, которую они сейчас собирались защищать. Он был выбран малым советом магов, чтобы руководить учёными, учителями и студентами. Но не бойцами. А сейчас ему и вовсе предстояло возглавить мятеж. Ведь приказа о боевой готовности и сигнала тревоги о появлении генерала Тёмного в мире так и не поступило.
— В столице генерал Тёмного, — твердо сказал Огелан. — И скорее всего он среди людей Наследника.
Прошелся встревоженный ропот. По лицам людей можно было понять, что они ни на секунду в это не поверили, чего Огелан и боялся. Возможно, начались бы и откровенные обвинения Ректора во лжи, если бы тут же не вмешался Учитель.
— Откуда это известно? — спросил он. — Тревога города не сработала, сигнала…
— Тара в этом уверена, — перебил Огелан.
Он ответил именно Учителю, в расчёте что тот поймет, и Молвас не подвёл. Он только кивнул и принялся раздавать приказы своим людям.
В считанные минуты Молвас привел в порядок разрозненный строй и заставил слушаться. Никто не отступил. Молвас был хорошим военачальником. Так было и в годы его службы в армии. И сейчас никто не решился спорить с ним.
— Где сама Тара? — спросил Молсвас, после того как расставил своих людей на позиции. — Не поверю, что она стала в Башне отсиживаться.
— И всё же, она в моём кабинете, — ответил Огелан и повернулся в сторону входа. Молвас и без него мог справиться с защитой, а ему стоило заняться своими обязанностями.
— И как же тебе удалось? — спросил Учитель, провожая его взглядом.
— Лучше тебе не знать, — покачав головой ответил Огелан. Скрепя сердце он вернулся в Башню.
Тело Тары ныло от боли. Каждый удар по барьеру истощал её поток, ведь именно через неё барьер тянул силы от Источника. Если бы не откат, она смогла бы продержаться намного дольше, пока её внутренний поток бы не иссяк. Но проклятие проводника мешало защищаться в полную силу.
Тара не открыла глаза даже когда по руке побежала кровь. Откат приобрёл форму открытой раны, и Огелан в отчаянии зарычал. Ещё ни разу он не чувствовал себя таким беспомощным. Девушка ушла сознанием куда-то далеко, чтобы не поддаваться слабости плоти и не отпустить защиту барьера из-за боли. До неё теперь было не докричаться. Огелана это злило, но сделать он ничего не мог.
Огелан ходил из стороны в сторону, чувствуя себя запертым в собственном кабинете и молча наблюдал, как медленно капала кровь на пол. Девушка стояла в ритуальном круге и это позволяло наблюдать за её состоянием. Хоть и появились открытые раны, но жизни Тары это пока не угрожало.
Не мог знать Огелан и кое-чего ещё. Что подмога была близка.
У Императора, как и у каждого мага из его свиты был всегда при себе камень портала. Этот камень портала был «билетом» домой, на самый крайний случай. Буря мешала активировать его без страха оказаться вовсе не в месте назначения, но не она, а долг не давал магам Империи в Нирмарте воспользоваться камнем раньше.
Долг был исполнен, и Император неожиданно дал приказ к возвращению в Столицу. Не для всех, лишь Иида, Кендрик, Сцилла, Мирт и Рикон возвращались с ним. Остальным надлежало дожидаться открытия основного портала.
Император рисковал и очень сильно, активируя камень, когда, буря в междумирье ещё не стихла до конца, но он чувствовал боль и страх. Его сердце кричало ему что пора возвращаться и все сомнения с этим криком улетучились. Едва переход из мира в мир завершился, Император осознал, что вернулся вовремя. На него разом навалилась тяжесть барьера, находящегося под осадой.