Вот оно лежит. Письмо. На русском. Коротко и просто.
«Коба. Время даёт нам шанс ликвидировать угрозу североамериканского империализма. Мексика много претерпела и может, присоединившись к общему делу, многое вернуть. И не только земли, но и надежду. Новый справедливый мир ждет тех, кто будет действовать сейчас ради него. Тех, кто потом будет строить его вместе. Михаил».
Что ж. С первой строки прямо письмо товарища и друга. И нет основания лично Михаилу не верить. Хотя чем русский империализм лучше того же американского? Кроме того, что пока он от Мексики далеко? Но после последних вестей с севера выбора нет. Разгромят и поделят вдруг что Америку и без Мексики. Остается только надеяться и верить.
Губернатор Калифорнии Синклер попросил вот помочь с разгребанием завалов после бомбардировки Сан-Диего. «Корпус спасения» Мексики пригласил. И согласие президент Ацеро на это дал. Попутно еще «для удобства транспортировки гуманитарной помощи» вошли волонтеры в Нью-Мексико и Неваду. Но главное! Надо срочно замириться на юге с Тьералибросом. Эта анархистская вольница Махны уже сама себя доедает, но из-за банд и их рейдов в Мексику приходится держать целую армию у границы. Хотят ещё чуть-чуть Гондураса и Белиз? Не наше – пусть забирают. А кто его там знает, как пойдет, может, придется и за Техас воевать. Или с Техасом. И все силы Крестьянско-рабочей Красной Армии срочно нужны на севере. Не до Гондураса сейчас.
«Товарищ император» всяких гринговских президентов скоро как мух перебьет, если свои их раньше не убьют, и тогда настанет время «Освободительного похода КРКА в Ацтлан». И пока европейские буржуи завязнут на пепелищах САСШ и Британской империи, у социализма в Мексике будет десяток или даже полтора десятка лет на то, чтобы показать людям, что при нем лучше жить, да и на собственную ядерную бомбу и ракеты тоже нужно время и ресурсы. Так что посмотрим ещё, какого оттенка красное знамя будет реять над миром лет через шестьдесят.
СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ. ПРИГОРОД НЬЮ-ЙОРКА. 6 июля 1938 года
Профессор Стронг устало потёр переносицу. Найти дочь и её семью пока не удавалось. Соседка не знала, куда те поехали, а ездить они любили всякий раз на новые места. Для полноты впечатлений. Нашли время.
Нью-Йорк производил тягостное впечатление. Неизвестно сколько погибших (в конце концов профессор-атомщик благоразумно не ездил на экскурсию в сторону Манхэттена), но на улицах много разрушений, завалов и прочих признаков катастрофы. Нет, нельзя сказать, что город Большого Яблока погиб. Явно было видно, что многие их расчеты в части разрушительной силы атомного оружия, мягко говоря, преувеличены, но разрушения были весьма существенными и многие улицы стали просто непроходимыми от упавших обломков, а проехать на автомобиле по многим кварталам было практически невозможно.
У Стронга не было дозиметра и сказать, какой уровень радиации в Нью-Йорке, он не мог. Но взрывы трёх атомных бомб вряд ли позитивно повлияли на здравоохранение в городе. Понятно, что Манхэттен уничтожен. Говорят, что отдельному удару подверглась Уолл-стрит. Но, в целом, особого фанатизма в бомбардировке не было. У русских явно не было задачи уничтожить сам мегаполис.
Взорвались ли бомбы в других местах Америки? Профессор этого не знал. Приёмник не работал, а газеты мальчишки как-то не разносили по улицам.
Но всё это ерунда. Где дочь и её семья?
ТЕКСТ ВИТАЛИЯ СЕРГЕЕВА
ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО. РОССИЯ. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. ГАЗЕТА «РѢЧЬ». 7 июля 1938 года
Darkness[46]
барон Дж. Г. Байрон. Пер. нобиль А. А. Блок
СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ. ПРИГОРОД НЬЮ-ЙОРКА. 7 июля 1938 года
Вторые сутки профессор Стронг крутит баранку, объезжая завалы. На дорогах стало опасно. Местные стали объединяться в стихийные банды и грабить проезжающих через «их земли». Власть явно потеряла своё присутствие. Полиции нет как таковой, армия, наверное, занята где-то на фронтах.