– Да, красивое, русские не зря его зовут «бабьим», оно обманчиво, как и русские, даже те, о ком вы имели смелость говорить, – ответил Вильям.
– Вас, я вижу, это тоже беспокоит, Вильям, нам дали надежду, что мы творим добро, а теперь нашими же трудами выжигают дом наших отцов, – Резерфорд подбирал слова, он уже восемь лет знал Фишера, еще когда тот пришел в центр аспирантом к профессору Нейману в Константинополе. Нейман уехал, но Эрнест получил от него тогда хорошие рекомендации на Фишера и потом, встретив его уже в Центре, смог его и сам оценить. Он знал, что Вильям рационален и, в отличие от многих среди местной научной молодежи, не ослеплен верой в освобожденчество, но при этом лоялен и местным не в чем его упрекнуть.
– Профессор, я разделяю опасения, что мы выковали меч, который может всех погубить, – решив более не тянуть, но избегая имен, Вильям начал говорить.
– Против этого меча не выкован щит, и защитить мир можно только если такой же меч будет и у другой стороны, – продолжил Фишер.
Эрнест медленно кивнул.
– Но словами сделанного не исправишь. Более того, опрометчивые слова могут подлинный мир и отдалить, – остановившись на перекрестке аллей проговорил вычислитель.
Эрнст было уже хотел что-то сказать, но Вильям поднял руку, остановил его жестом и продолжил:
– Я рад, профессор, что мы исповедуем одни убеждения, но ваши смелые слова заставляют меня просить более не произносить их.
– Но почему, Вильям? Это единственное, чем я могу противиться грядущей опасности! – несколько запальчиво выпалил профессор.
– Нет. Эрнст. Не единственное. Но если вы продолжите в том же духе, то вас могут от Проекта и отстранить, – твердо ответил вычислитель.
– Пусть! Но я буду и дальше протестовать! – продолжил Резерфорд. – Коллеги меня услышат!
– Да, Эрнест Джеймсович, коллеги вас услышат. Но к получению защитного меча это их не приблизит, – так же твердо продолжил младший из говорящих.
– Но что я ещё могу сделать, Уилл! Из этой «золотой клетки» меня точно не выпустят! – с отчаянностью в голосе сказал профессор.
– В одиночку – ничего, Эрнест. А вот вместе… – Вильям посмотрел в глаза собеседнику.
Тот не отвел глаза. В них явно читалась настороженность и надежда.
– Профессор, я не буду говорить вам всего, скажу только, что я по-прежнему имею приватный канал со своим научным руководителем, – начал Вильям.
«Нейман! – пронеслось в голове Резерфорда, – работающий в Лос-Аламосе сейчас Нейман! Но как?.. Кого сейчас Фишер хочет обхитрить?»
– Вы же знаете проф, что мои родители были большевиками, и, прожив долго в Англии, они не могли не получить знакомых и в Адмиралтействе, – продолжил вычислитель.
«Naval Intelligence Division – военно-морская разведка, Ньюкасл город судостроителей, – пронеслось в голове профессора, – похоже на них. А Фишер смел. Но может, он на русской стороне играет?..»
– Так вот, я пару лет имею доступ к самым секретным вычислениям и документам. Рука у меня твердая, а память фотографическая. Так вот, Эрнест, мы несколько лет находимся в научном общении с заинтересованными коллегами… – откровенничал Вильям.
– Это несколько более опрометчиво чем мои слова, Вильям, не находите? – сказал Резерфорд.
– Нет, профессор, мы осторожны, а сложившаяся ситуация нетерпима, – ответил Уилл.
– Вы хотите предложить поучаствовать в общении, сэр?.. – стремясь к большей определённости спросил Эрнст.
– Вы слишком ценны для этого, Эрнст. Потому мы и боимся, что ваша опрометчивая откровенность может осложнить нашу работу, – спокойно проговорил вычислитель.
– Но как, Уилли? Я о ней не знал, но и сейчас ничего о ней не скажу, тем более я понимаю, ради чего это всё! – с некоторым напором сказал Резерфорд. Такие откровения Вильяма точно могли стоить ему головы. Причем скорее именно Резерфорду.
– Не волнуйтесь, Эрнст. Среди того, что обсуждают коллеги, есть и некоторое идеи, которые я увидел у вас.
После этих слов Резерфорд ещё более напрягся.
– Но я не имею вашего уровня доступа и не могу увидеть самые ценные бумаги. А они нам остро нужны. И мы не хотели бы, чтобы из-за ваших слов вас убрали из Проекта, – продолжил вычислитель.
После небольшой паузы, снизив темп, Вильям начал говорить вновь:
– Эрнест, вы могли бы помочь нашим друзьям если бы я смог увидеть несколько схем и разработок из вашего сейфа. Случайно. Когда буду заходить к вам с результатами вычислений… И ещё тем, что вы останетесь в Проекте. Подумайте, Эрнест. Если вы против совместной работы, то после завершения сегодняшней партии просто не пожимайте мне руки. И да, уже прохладно, пойдемте в мой кабинет, у меня ещё остался прекрасный Lea Valley – последний английский виски, – закончил Фишер и пошагал в дом.