Только потому, что там моя любимая дочь, я этим занимаюсь.
Как же хочется всех идиотов банально задушить.
Верите? А я себе верю.
Убил бы всех.
ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОССИЯ. ЛИФЛЯНДСКАЯ ГУБЕРНИЯ. РИГА. 2 февраля 1937 года
День рождения Маси. Шестнадцать лет. Вроде подумаешь событие. День рождения дочери. Но не так всё просто.
День рождения.
Рига. Луи весь такой из себя. Официальные поздравления будущей невесте. Подарки. Грандиозная праздничная программа. Мася, судя по всему, в полном восторге. Она так долго ждала этого дня. И завтрашнего. И послезавтрашнего.
Ну, дай-то бог, как говорится. Совет да любовь или как там говорят в таких случаях? В добрый путь? А пока просто днюха у дочки. Просто (смешно право слово). Празднование сегодня было просто грандиозным (спасибо Маше). Мы, конечно же, тоже надарили подарков. В том числе и таких, которые не стыдно будет взять с собой в Германию в качестве приданого.
Одна диадема чего (и сколько) стоит. Страшно сказать.
Вспомнилась та диадема, которую я преподнёс 1 июня 1917 года моей будущей невесте. Тоже был день рождения. И тоже шестнадцать лет.
Ей.
Диадема, которая так напоминала корону.
Императорскую.
Юная принцесса и представить себе не могла, какого масштаба будет эта корона.
Терра Единства.
Я же обещал любимой бросить к её ногам весь мир, не так ли? И разве имеет значение то, что это обещание просто соответствует моим собственным планам и взглядам на жизнь?
Маша часто вспоминала тот вечер. И о том, как она любовалась диадемой в зеркале, мечтая о короне и о счастливом браке с далеким русским императором.
Любил ли я тогда уже Иоланду? Вряд ли. Ведь я её вживую никогда не видел на тот момент. Как-то не пересекались мы на светских тусовках. Мелкая она тогда была, когда ещё были такие тусовки. До Великой войны. Да и вряд ли мой прадед мог бы смотреть на юную девочку-принцессу, как на будущую свою невесту. При живой-то графине Брасовой. Так что…
Сегодня отъезд.
Поезд на Кёниг. Завтра венчание. Моя дочь выходит замуж. Этот брак так долго готовился. И с таким трудом.
Я счастлив? Не знаю. Нет никаких сил быть счастливым. Никаких чувств и эмоций. Просто опустошение.
Как же я устал.
Маша всё понимает и просто молча обнимает меня, обхватив сзади мои плечи.
Эх, Маша-Маша, что бы я без тебя делал. Как ни странно, но династические браки в державных интересах тоже могут быть счастливыми. Надеюсь, что Мася будет счастлива. Как и все мои дети.
А моя хандра пройдёт. Любимая женщина изгонит всякую хандру.
Чай не в первый раз…
ВЕЛИКОГЕРМАНСКИЙ РЕЙХ. ПРУССИЯ. КЁНИГСБЕРГ. ЦЕРКОВЬ КОРОЛЕВСКОГО ЗАМКА. 3 февраля 1937 года
Кайзер Людвиг V торжественно вёл к алтарю свою невесту. Мася вся светилась от гордости, счастья и всего того, что чувствует девушка, выходя замуж. Тем более что императорская свадьба, это очень нерядовое мероприятие.
И она его так ждала.
Вообще, мне потребовалось много усилий и времени на то, чтобы уговорить будущего зятя провести свою коронацию со всем шиком. Восточным шиком, если угодно. Всё дело в том, что несколько поколений монархов Пруссии не морочили с коронацией голову ни себе, ни людям. Мол, не будем тратить деньги на всякую фигню. Достаточно королевской присяги.
Кстати, многие (почти все) тут путают некоторые нюансы. Присягу монарх не приносит. Он и так Помазанник Божий. Присягу ОН ПРИНИМАЕТ. От армии, сословий и всех верных подданных.
В принципе, определённая логика в этом была. Я вот тоже был императором с первой секунды подписания Высочайшего Манифеста о восхождении на Престол Всероссийский. А короновался только через полгода почти. Ники вообще короновался через пару лет своего царствования. Пышно и со всем мыслимым размахом. Куда менее скромно, чем короновался я. Но у меня шла Великая война и было не до показной роскоши.
Но я короновался. И в Москве. И после – в Константинополе. И лично возложил императорскую корону на голову Маши. Как потом возложил корону кесаря на чело Александра, а сам сын короновал свою супругу Мику короной кесариссы.
Да, празднества стоят денег. Тем более празднества такого рода и размаха. Но монархия, тем более Империя – это Традиция. В том числе восторг и гордость подданных. Спросите у князя Суворина, что значит чувство сопричастности среди народа.
Тем более что церемония была очень скромной. Шла война, Германия лежала в руинах и было совсем не до кричащей роскоши. И этот аргумент часто звучал в возражениях Луи. Мол, народ не поймет. Но были и мои аргументы. Именно потому, что война. Потому, что разруха. Но подданным нужна надежда. Ощущение, что рейх не только не погиб, но, наоборот, он бурно возрождается.