Что на их глазах рождается новая эпоха в истории Германии. Великой Германии. Ради которой стоит терпеть и бороться.
К тому же перед глазами у немцев были трансляции всякого рода коронаций в странах Новоримского Союза. Даже коронация Лизы короной Шотландии была обставлена пусть и скромно, но с должным державным пафосом. Впрочем, там и не могло быть по-другому. Слишком долго страна ждала независимости и соответствующего суверенитета. В том числе и внешних его атрибутов.
Маша едва заметно толкнула меня в бок.
– Миша, стесняйся. Твоя дочь выходит замуж, а ты тут опять в мысли свои погрузился. Прояви хоть немного радости. Люди же смотрят.
Киваю.
– Прости. Улыбаемся и машем.
Укоризненный шепот:
– Если уж ты плевать хотел на мнение зрителей, то прояви уважение хотя бы к собственной дочери. Любимой дочери, насколько я помню.
Да, пора выныривать в реальность. Маша права. Как, впрочем, и всегда.
Мася, тем временем, стояла у алтаря, и местный батюшка совершал обряд венчания. Что ж, в отличие от Лизы, которой не понадобилось менять конфессию, Масе пришлось принимать лютеранство. Да, как пелось в известном мультике про летучий корабль: «В царских семьях уж таков порядок древний – по расчету нужно замуж выходить».
«Нам всё время нужно думать о Престоле. Исполняя волю батюшки-царя».
Впрочем, судя по Масе, она вполне довольна жизнью. Это я тут занят старческим брюзжанием. Маша тут опять права.
Улыбаемся и машем.
Венчальная корона сменяется короной императорской. Луи, как и положено, собственноручно венчает на царство свою молодую жену. Мася опускается на колени перед мужем. Обряд. Корона возложена на голову моей дочери.
Очередная корона в нашу Августейшую Семью? И да, и нет. Это её корона. Личная. Семья, конечно, это святое, но и не стоит забывать, что у Маси теперь своя собственная, личная семья. И, так сказать, собственная жилплощадь, независимая от родителей. Та же Маша, приехав в Россию, практически сразу перестала быть принцессой Италии. Так что…
– Миша, я тебя покусаю. Просыпайся. Сколько можно? Пошли поздравлять молодых.
ВЕЛИКОГЕРМАНСКИЙ РЕЙХ. ПРУССИЯ. ИМПЕРАТОРСКИЙ ПОЕЗД. 4 февраля 1937 года
Мася сладко потянулась в постели. Пусть брачная мочь была не совсем такой, как ей грезилось, без дворцов и прочей роскоши, но и вагон Императорского поезда был весьма неплох.
Нет, было хорошо. Во всех смыслах.
Очень.
Романтический ужин. Не менее романтическая ночь. А теперь вот молодой муж будит новобрачную жену собственноручно приготовленным кофе. И круассанами. Почему-то вспомнился рассказ мамы о пробуждении там, в Марфино. Утро после венчания. Кофе и круассаны.
Мася усмехнулась, принимая кофе и сладости на складной столик. Да, всё, как тогда у мамы с папой. Луи знал? Или это просто совпадение?
Какая разница.
Луи целует жену.
– Я тебя люблю.
Счастливый кивок:
– И я тебя…
ВЕЛИКОГЕРМАНСКИЙ РЕЙХ. ПРУССИЯ. БЕРЛИН. 4 февраля 1937 года
Берлин производил на Масю очень тягостное впечатление. Очень много разрушений. Иногда целые кварталы являли собой лишь полуразрушенные остовы прежних величественных зданий. Что уж говорить о районах, которые подверглись химической бомбардировке, а таких районов было немало. Понятно, что трупы на улицах не валялись, да и вообще столицу постарались привести в порядок к приезду кайзера, кайзерин и их высоких гостей.
Господи, сколько же предстоит работы.
Мася хозяйским взглядом осматривала Берлин. Да, теперь это её город. Её столица.
Она – кайзерин.
Вдоль дороги стояли восторженные берлинцы. Флаги. Приветствия. Музыка.
И надежда. Надежда на новую жизнь, и на то, что весь этот военный ужас вскоре закончится.
Не факт, что берлинцы отдают себе отчёт в том, что главным гарантом безопасности сегодня является присутствие в Берлине императора и императрицы Единства. Убить монарха давно уже не является неким табу, но вот покушение на папу и маму – это очень рискованно и очень дорого.
Тем более что прикрывают Берлин сегодня бесчисленные батареи ПВО. В том числе многочисленные русские. И целая истребительная дивизия в небе над германской столицей. И много линий обороны неба от далекого моря и до самого Берлина.
Молодая кайзерин приветствовала жителей столицы. Царственные лучезарные улыбки. Уж этому-то мама её научила просто великолепно.
Господи, какой же контраст между сладостью Императорского поезда и страшной прозой столицы воюющей страны…