Я знаю с кем и как договориться о первом промышленном заказе для Шотландии.
И чтобы сияние наших ламп ослепило целый мир.
ТЕКСТ ВИТАЛИЯ СЕРГЕЕВА
UNITED PRESS ASSOCIATION, САСШ, Ф. О. КОЛУМБИЯ, ВАШИНГТОН. 18 марта 1937 года
Наш корреспондент в Северной Венесуэле снова смог выйти на связь. По его сообщениям власть в городе Маракайбо перешла к «Комитету народных делегатов». Председателем исполнительной хунты, которого объявлен Лео Бронстон-и-Живоцки. Солдаты и уорен-офицеры Национальной гвардии арестовали своих командиров и перешли на сторону комитета. Из них, с участием матросов и представителей предприятий города сформирована «Народная боливарианская милиция». В городе в прошедшие дни отмечались массовые случаи мародёрства. Но Боливарианская милиция наводит порядок в городе.
Утром, 17 марта, командование флота пригрозило восставшим обстрелом с крейсера «Марискаль Сукре». Но после подхода ряда кораблей во главе с испанским тяжелым крейсером «Канариас» само вынуждено было капитулировать. На всех кораблях поднят красный флаг с пятиконечной звездой. Такая же звезда появилась и на флагах Венесуэлы, развешенных на государственных зданиях и конторах Маракайбо.
ТЕКСТ ВАЛЕРИИ БАБКИНОЙ (О. Лерр)
ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОССИЯ. МОСКОВСКАЯ ГУБЕРНИЯ. МАРФИНО. 18 марта 1937 года
В нашей «квартире» царила непривычная тишина выходного дня. Даже журчание воды будто изменилось.
Раньше нас тут было много. Родители, сестры болтали о чем-то после ужина. Сашка над ними подтрунивал, а мы с Вовкой играли в какую-нибудь заумную игру развалившись на диванчике.
А теперь… Все разъехались и нас осталось всего четверо.
Папа и Вовка клацают что-то по телевизору, а мы с мамой моем посуду сегодня после ужина. И хоть в этой квартире мы стараемся разделять «работу» и семейные дела по папиному правилу, я всё равно не смогла сдержаться и не задать вопрос, который так сильно меня волновал.
– Мам… Скажи, как ты это делаешь? – тихо спросила я, намыливая новую тарелку. – Как ты договариваешься с нужными людьми, чтобы проворачивать полезные для страны сделки?
Императрица Мария недоуменно шевельнула бровью.
– По-разному, тут нет единого стандарта по учебнику. Иначе бы все действовали одинаково и ни у кого не получалось бы договариваться.
– И все-таки…
Однако договорить я не успела из-за того, что за спиной раздался насмешливой голос папы:
– Подбиваешь к маме клинья, чтобы провернуть что-нибудь ее руками?
Осознав, как это выглядит со стороны, я расстроенно опустила взгляд на грязные тарелки в раковине и мотнула головой. Вроде бы логично посоветоваться с родителями, но как их попросить помочь и не позориться, мне что, ума не хватает?
– Лучше расскажи, как дела с учебой? – устало вздохнув, спросил папа, ставя чайник на плиту.
– Нормально, – спокойно ответила я. – Потихоньку сдаю все экстерном.
Беседа потихоньку выровнялась обратно в семейную, и, сидя за столом за чашкой чая, я рассказывала, о том, что оценки у меня по-прежнему «Выше всех похвал», а часть предметов попробую закрыть с помощью соревнований на Полигоне и музыкального конкурса.
Про «танец нимф», скандал с женихом и сплетни я решила промолчать. Сами узнают, если захотят, а мне о таком говорить с родителями стыдно.
– Меня еще на такие соревнования, как у тебя, не пускают, – завистливо протянул Вовка, распаковывая конфетку. – Говорят мелкий слишком…
– Да, меня тоже взяли с натяжкой, – честно призналась я младшему брату. – Как бы не выгнали из команды… Я там самая слабая и единственная девочка в двух командах.
Чашки быстро опустели, и, догадавшись, что разговоры явно дальше при нем вести не планируют, Вовка нахмурился и встал из-за стола.
– Ладно, пойду музыку послушаю. Мне там новые пластинки привезли… И книжки…
Неприятно видеть, как тяготит младшего брата то, что он самый мелкий и единственный остался без короны. Но что я могу сделать? Похлопать по плечу? Сказать, что ничего хорошего в короне нет? Или честно признаться, что в душе теперь завидую, что я не на его месте?
А как было бы проще…
Меня бы просто выдали замуж, и я была бы консортом. Все проблемы решал бы муж, а я просто выполняла свои государственные обязанности со всем блеском отличницы. Тихоня Лиза отлично бы справилась с тем, к чему ее готовили с детства.
– Жалуйся, – благосклонно кивнул мне глазами папа.
Скрипя зубами, я покачала головой.
– Не имею таких слов в словарном запасе, – максимально уверенно парировала я.
– Тогда можешь просто принести папку, которая так торчала в твоей сумке из лицея, – вежливо улыбнулась мне мама.