Он остановился у двери номера 2527 и прислушался. Изнутри доносилось какое-то слабое жужжание. Римо напряг слух. Было похоже, что кто-то напевает себе под нос. Он взялся за ручку двери и слегка повернул ее.
Дверь была не заперта. Римо повернул ручку до отказа и медленно отворил дверь.
Встав на пороге н осмотревшись, он улыбнулся.
На ковре, рядом с кроватью, спиной к Римо сидел крошечный слабый азиат. Даже сзади человек, который считал себя П.Д.Кенни, мог различить, как азиат дряхл и хрупок. Он вряд ли весил хотя бы сто фунтов – а скорее всего, количество фунтов его веса соответствовало количеству прожитых им лет, которых, как предположил Римо, было около восьмидесяти.
Старик сидел со сложенными на коленях руками, подняв голову и устремив взор в окно. Римо вошел внутрь н тихо прикрыл дверь. Старый косоглазый, похоже, даже не заметил его прихода. Римо вновь открыл дверь и на этот раз захлопнул ее с грохотом. Азиат опять не пошевелился, даже не подал вида, что расслышал шум. Римо принял бы его за мертвого, если бы не эта монотонная песня без слов и без мелодии. Нет, узкоглазый не был мертвым – скорее уж глухим. Вот в чем дело – старик был глух.
Римо заговорил.
– Чиун! – позвал он.
Одним плавным движением старик поднялся на ноги и обернулся к человеку, стоящему у дверей. На его пергаментном лице появилась еле заметная улыбка, от которой в разные стороны разошлись морщинки.
И человек, стоящий у дверей, спросил:
– Где Римо Уильямс?
Комнату, наверное, прослушивают, и Римо не может говорить открыто, подумал Чиун и пожал плечами.
– Отвечай, желтомордый, а то хуже будет. Где Уильямс?
Даже в шутку Римо никогда так не говорил с Чиуном.
– Ты как разговариваешь с Мастером Синанджу? – проговорил Чиун.
– Синанджу? А что это такое? Пригород Гонконга?
Чиун уставился на человека, который обладал лицом Шивы и голосом Шивы, но странным образом был не похож на Шиву. Сперва он хотел гневно вскричать, но затем решил промолчать и подождать.
Человек у двери сделал еще один шаг в комнату, балансируя на кончиках пальцев ног, слегка приподняв руки к бедрам. Он готовился к атаке, и Чиун не хотел, чтобы его атаковали.
Он чувствовал любовь к созданному им Дестроеру и завистливое уважение к стране, на которую работал. Но Чиун был Мастером Синанджу, и от него зависела жизнь целой деревни. Он любил Римо, но если Римо нападет на него, то умрет. И вместе с ним умрет и частичка души Чиуна, частичка, которую он тщательно от всех скрывал, и в особенности от Римо. И никогда уже ему не создать другого Дестроера.
Человек, считавший себя П.Д.Кенни, смерил старика взглядом. Разум подсказывал ему напасть и нанести удар, и все будет кончено, потому что для этого азиата он слишком юн и силен. Так говорил ему разум.
Но инстинкт говорил другое. Из глубин памяти к Римо пришло воспоминание о словах, однажды им услышанных: «Нельзя презрительно относиться к бамбуку. Он не крепок и не силен, но когда ураган валит деревья, бамбук смеется и выпрямляется».
Старик, стоящий перед ним, походил на бамбук. Римо чувствовал странные сильные вибрации, исходящие от азиата, и знал, что старик тоже их чувствует. Эти вибрации означали, что П.Д.Кенни ждет поединка, о котором он никогда не забудет. Если вообще переживет его.
Он опустился на пятки. Внезапно сзади раздался какой-то звук, и он обернулся к двери, почему-то совершенно не беспокоясь, что старик нападет на него со спины. Дверь раскрылась, и в номер вошла Мэгги. На ней было надето светло-голубое платье, под которым ничего не было. Римо положил руку ей на плечо.
– Мне казалось, я велел тебе подождать.
– Я волновалась за тебя.
– Не о чем волноваться. Возвращайся назад в номер. – Он подтолкнул ее к выходу, и ее маленькая дамская сумочка ударилась ей о бедро. Сумочка явно была тяжелей, чем обычно, и Римо прикинул, что ее вес соответствует весу револьвера тридцать второго калибра.
Он вывел Мэгги в коридор и бросил через плечо:
– Вы, мистер, ждите меня. – Подойдя к своему номеру, Римо грубо втолкнул в него девушку. – А ты жди меня здесь, – произнес он тоном, не допускавшим никаких просьб о снисхождении.
Сердито захлопнув за собой дверь, Римо вновь направился к номеру 2527, интересуясь, там ли еще косоглазый. Почему-то он не сомневался, что косоглазый все еще там.
Так оно и оказалось. Старик ждал его, стоя недвижно, как статуя, и на его лице играла слабая улыбка. Римо закрыл за собой дверь и внезапно почувствовал к старику жалость. Тот был так дряхл.
– Ладно, старик, поедешь со мной, – сказал Римо.
– А куда мы едем?
– Не твое дело. Но когда появится твой друг Уильямс, он последует за тобой, и тогда я покончу с вами обоими.
– Ты всегда логично мыслил, – сказал Чиун, улыбаясь и припоминая тот прекрасный момент в Библии западного мира, где Бог велит Аврааму убить своего собственного сына.
Как и Авраам, Чиун бы подчинился. Он был счастлив, что боги услышали его молитвы и что ему не пришлось убивать Римо.
Глава 15
В вестибюле Римо провел Чиуна сквозь толпу гангстеров и их телохранителей, которые с любопытством глядели на необычную пару.
С прошлого вечера до них, видимо, дошли слухи, что в гостинице остановился П.Д.Кенни. Судя по тому, как старательно они отводили в сторону взгляд, когда мимо проходили Римо с Чиуном, кое-кто из них заподозрил, что этот хлыщ в теннисных туфлях и есть П.Д.Кенни.
Старше спокойно позволил вывести себя наружу. Ему же лучше, подумал Римо. Сев за руль «порше», Римо включил зажигание и повел автомобиль к городской окраине и к дороге, ведущей в замок Немерова. Сидящий рядом с ним Чиун вдруг захихикал:
– Что смешного, старше?
– Хороший день для прогулки. Я подумал, что мы могли бы сходить в зоопарк.
– Если ты думаешь, что мы едем кататься, то сильно ошибаешься, сказал Римо, – как только к тебе присоединится Уильямс, я разделаюсь с вами обоими.
– Но чем мы заслужили такой удел? – спросил Чиун.
– Тут нет ничего личного, старше. Я делаю то, что велит мне мой босс, барон Немеров, вот и все.
– И конечно, как хороший ассасин, вы должны выполнить свой долг? – спросил Чиун.
– Конечно.
– Хорошо, – сказал Чиун. – Надеюсь, у вас больше характера, чем у Римо Уильямса. Он всегда позволяет вмешиваться в свою работу чувствам.
– Ему же хуже, – произнес человек, который считал себя П.Д.Кенни. – В этом ремесле нет места для чувств. – Как это верно, как верно. А какое оружие вы припасли для нашего устранения?
– Я еще не решил. Обычно я делаю это голыми руками.
– Это очень утонченно, – сказал Чиун. – Утонченность – основа мастерства. Этот Римо Уильямс; кстати, мне никогда не нравился. Могу я намекнуть, где у него уязвимое место?
– Валяй, намекай, – разрешил Римо.
– Поразите его прямо в его вульгарный американский рот.
– Его это испугает, так, что ли? – спросил Римо.
– Возможно, его рот будет набит всякой запретной едой. Сладостями, алкоголем и бифштексами с кровью.
– Еда как еда, – произнес Римо, – А еще что он ест?
– А как насчет риса? Или рыбы?
– Эй, – удивился Римо, – как раз это я ел вчера на обед. Не очень-то это было вкусно. Я даже не знаю, зачем я это заказал.
– Не говорите так, мой сын, – недовольно произнес Чиун. – Но расскажите мне о жизни ассасина. Стоит ли она затраченных усилий? Почему вы стали ассасином?
– Из-за денег. Это просто моя работа.
– Понимаю. А как насчет денег? Их достаточно?
– Более чем, – сказал Римо. – Я богат.
– Не сомневаюсь, – произнес Чиун. – И не только материально, но и духовно. Ваша мать должна гордиться вами.
– По-моему, старик, ты издеваешься, хотя зачем, я не понимаю, – сказал Римо. – Так что заткнись-ка, будь любезен.
– Прошу прощения, мой сын. Это все из-за нервов – в ожидании ужасной смерти от рук единственного и неповторимого П.Д.Кенни мои нервы так напряжены, что готовы разорваться. – Хихиканье старика напоминало кудахтанье курицы, и он, судя по всему, находился в чрезвычайно хорошем расположении духа.