Успокаивало только то, что Пашка выглядел вполне себе здоровым. Чуть бледнее, чем обычно. Но все же.
- Как это произошло?
- Ой, мам... Да какой-то урод на Невском.
И глазоньки такие честные-честные... Феликс чуть дернулся, но промолчал. Ричард стал выглядеть еще безмятежнее. Теперь принц Тигверд с интересом изучал набор для камина - кочергу, щеточку и совочек. Очень изящно - чугун с серебряной отделкой.
Не сработало, увы. Мужчины просто-напросто перестарались. То, что от нее скрывают истинное положение вещей, было очевидным.
Однако идея подлить в апельсиновый сок успокоительных, равно как и положить Пашку в одну палату с Ирвином, была, надо признать, вполне успешной. Ричард решил, что если вдруг лекарства не подействуют, то при тяжелом больном в любом случае каких-либо выяснений не последует. И он не ошибся.
Вероника старалась говорить тихо, с тревогой поглядывая на неподвижно лежащего Ирвина. Но и настойка подействовала. Еще как. Это ужасное чувство, когда повод для истерики более чем весомый, а сил на эмоции нет...
Ну погоди, лорд Верд! Мы еще с тобою поквитаемся. Как любит говорить мой сын, и на нашей улице перевернется самосвал с шоколадными пряниками...
Дверь в палату тихонько приоткрылась, и молодая рыженькая целительница - Рене, кажется - завела в палату заплаканную женщину. Высокая. Худенькая. Но если у Рене волосы горели медным пламенем, то цвет волос посетительницы был точь-в-точь как у Ирвина - будто вызолоченная солнцем сухая трава.
- Ирвин, - она подошла и неловко погладила его по голове.
Веронике показалось - или в глубине бирюзовых глаз целителя мелькнуло недовольство?
- Не переживай, мы маме не сказали. Тильда заманила ее к себе - помочь с близняшками. А я решила приехать...
Ирвин по-прежнему лежал неподвижно. Смотрел в одну точку. Рене хмурилась - видимо, сестру привели, чтобы как-то расшевелить целителя. Но, судя по всему, эксперимент не удался.
Вероника тихонько подошла к Рене, кивнула на дверь, и женщины вышли из палаты.
- Что с ним? - спросила она расстроенную целительницу.
- Не понятно, - вздохнула та. - Физически - он здоров. Магически - на него не покушались. Вариант с воздействием был самый достоверный. Но... И принц Тигверд, и милорд Швангау. И даже сам Его величество, император - все сказали, что ничего подобного они не видят.
- А плохо ему стало, когда он оказывал помощь Паулю?
- Миледи Вероника, ваше высочество! Вот чем угодно клянусь - угрозы жизни молодого лорда не было!
Вероника задумалась.
- То есть вариант с сестрой - как с самым близким человеком - не удался, я правильно понимаю?
Рене отрицательно покачала головой:
- Маму мы позвать не решились. Проблемы с сердцем.
- А девочку... Ту, которую он спас?
- Учитель... рассказывал вам эту историю
Веронике показалось, что в голосе целительницы промелькнула ревность. Странно...
- Было дело... - пробормотала она, стараясь не отвлекаться. Ну, не признаваться же девушке, что целитель откровенничал не просто так, а чтобы убедить ее спасать императора, впавшего в запой.
- Бедняжка так и не пришла в себя.
- Она жива?
- Да. Но ни на что не реагирует. Ничем не интересуется. И так уже много лет. Мы все испробовали. И самое страшное, что состояние учителя Ирвина сейчас очень похоже на то, с чем мы боролись все это время в отношении Алисии...
Рене вздохнула. Склонила голову.
Вероника вспомнила страшный рассказ целителя о том, как он вылечил обреченного на смерть ребенка. И словно в ответ на ее мысли, Рене продолжала:
- Учитель Ирвин говорит, что девочка ничего не помнит. Ей было всего шесть лет. Но мне кажется, это не так. Алисии снятся кошмары. Она не любит красный цвет, в ее комнате не зажигают камин. Мать сама отдала девочку в руки палачей. Умоляла избавить мир от порождения Тьмы, точно так же, как когда-то умоляла целителя спасти дочери жизнь, - голос девушки стал совсем тихим. Последние слова целительница произнесла почти шепотом, но Вероника услышала.
Холод пробежал по позвоночнику. Нет. Она отказывается понимать. Это...невозможно! Если будет об этом думать, просто сойдет с ума. Надо переключиться. Сейчас важно - помочь Ирвину. А Алисия...Она подумает об этом потом, когда и целитель, и сын поправятся.
- Слушайте, - Вероника посмотрела девушке в глаза, - Мне показалось, что присутствие сестры Ирвину в тягость.
- Разве?
- Пойдемте, проверим!
Они зашли в палату. Прислушались.
- Я думаю, тебе стоит поехать домой, - говорила сестра. - В поместье сейчас чудо как хорошо. Мы будем гулять...
«Смотри...» - Вероника мысленно прокричала это Рене, и даже схватила за руку. Неужели она не видит, как в глазах Ирвина появляются обреченность, тоска?