— Ваше Всевеличие! Утренняя сводка из Ситуационного центра о ходе операций на фронтах!
Киваю, беря у генерала Качалова папку. Бегло смотрю бумаги. Нет, слишком рано. Придется ждать.
Почему я здесь? Нет, не в Чите, в своей Ставке Верховного главнокомандующего, а вот конкретно здесь — в зоопарке? Так вся наша жизнь — зоопарк. Или ты смотришь, или тебя показывают. Пусть даже и с короной на голове.
— Ваше Всевеличие, будут ли какие-то повеления?
Я перечитал свежее донесение из Владивостока и кивнул адъютанту.
— Хорошо, Борис Павлович, я понял. Повелений пока нет. Ждем известий.
Бригадный генерал Качалов убрал лист в папку, и, козырнув, отошел восвояси. А я продолжил смотреть на огромного мишку, который встал на задние лапы и, оперевшись на прутья клетки, смотрел на меня.
Медведь — зверь опасный. Вроде и добродушный мишка. Даже красивый. Лохматый. Медок любит и вообще очень импозантен. Не зря он в стольких русских сказках фигурирует. Чувствует народ к нему симпатию. И очень уважает. Практически тотем получился. Символ русских. Причём символ буквально во всём мире. Но опасный он зверь. А ещё, медведь очень умён и хитёр. И разгоняется с места до шестидесяти километров в час, так что от него не убежишь, и даже не всегда уедешь. Особенно по нынешним временам. Ну, какие скорости в 1921 году? Это вам не техника 2015-го года.
Говорят, также, что мишка отлично лазает по деревьям, снимая оттуда дураков, которые от него пытались спастись, но не знаю, не проверял. Ни в этом времени, ни в своём будущем. Впрочем, с чего то далёкое прошлое будущее вдруг стало «моим»? Нет, не ассоциировал я себя больше с тем временем.
Я здесь и смотрю вот на мишку.
Да, ничего не скажешь, будь моя воля, я бы ещё учредил особый народный герб — щит с Императорской короной и два медведя держат его. Бурый и белый. И девиз: «Кто ел из моей миски?! Кто спал на моей кровати?!»
Не зря во всех русских сказках и поговорках Хозяин леса — Медведь.
Я же тоже — Мишка. Так что каждое лыко в строку. Михаил Александрович Романов, и прочая, прочая, прочая… Собственной, как говорится, персоной.
Больше четырёх лет я здесь. Пообвыкся как-то. Семью завёл, детишек. Веду вот очередную войну, будь она неладна.
СОВМЕСТНЫЙ ПРОТЕКТОРАТ КИТАЯ И РОССИИ МАНЬЧЖУРИЯ. 6-Й ПОЛИГОН 3-Й ОБЩЕВОЙСКОВОЙ ДАЛЬНЕВОСТОЧНОЙ АРМИИ. 16 октября 1921 года.
Грохот выстрелов стоял беспрерывно. Этот грохот имел и имя собственное — шло боевое слаживание прибывших резервистов.
Иван Жирков отер рукавом пот со лба, который так и норовил попасть в глаза вместе с полигонной грязью. Что с того, что тут все поголовно ветераны Великой войны? В учебку! На полигон! На три недели! Тысяча выстрелов в день! Маневры, упражнения, тактика действий в чистом поле, в сопках, в лесистой местности, в городах и населенных пунктах помельче. На полигоне был выстроен целый учебный городок, в котором отрабатывались различные ситуации, которые могли возникнуть (и наверняка возникнут) в реальном бою на этой войне.
Боеприпасы «новобранцы» просто жгли без счёта. Да, не все выстрелы были боевыми патронами. Да, большей частью это были патроны холостые, но так не ради экономии, а чтоб случайно не постреляли друг друга во время отработки манёвров. И, да, любой ветеран вам скажет, что если бы так гоняли перед прибытием на фронт во время Великой войны, то может и война сразу бы пошла иначе. Это вам не пять выстрелов подготовки и пошёл в реальный бой. Хорошо если ещё винтовку выдали.
Ростовые мишени, движущиеся мишени, стрельба по запускаемым в небо тарелочкам… Трехлинейка, карабин, автомат АФ-20, Маузер К-96, обыкновенный наган, охотничье ружье… Сборка-разборка, практические стрельбы… Понятно, что пехоте в основном полагались винтовки или карабины, но и с остальным оружием нужно было уметь обращаться. Включая подменять второго, а то и первого номера пулемётного расчета. Или миномётного. Или шофёра в крайней ситуации. Их гоняли, гоняли, гоняли, да так, что…
Понятно, что по «смежным» задачам, как выражается командир их курсов, в основном учили поверхностно, но нынешняя армия патронов точно не жалела. Не жалела миномётных мин и артиллерийских снарядов, а самолёты так и носились над головой, бомбя и обстреливая только им известные цели где-то там, за горизонтом. Но носились самолёты действительно над самыми головами. Вероятно, дабы приучить солдат к этому гулу моторов в небе, а может, и ещё по какой причине, но носились.
И несмотря на два года на фронте и самому Ивану было чему поучиться. Начиная с того, что теперь штатным оружием у них была не трехлинейка системы Мосина с примкнутым штыком, а кавалерийский карабин безо всякого штыка. Как разъяснял им поручик Смирнов, карабин в окопной войне, и при штурме, и при обороне, более сподручен — более лёгок, короче, оборотистее в окопах и в рукопашных схватках там же. Впрочем, основным оружием рукопашной теперь считался не игольчатый штык винтовки, а простая сапёрная лопатка, махать которой, рубя всякие доски и мишени их учили особо.