Хитро подмигиваю:
— Ну, хорошие врачи нам и самим нужны. К тому же у Беллы есть все шансы на аспирантуру...
Берни улыбнулся, принимая шутку.
— Конечно-конечно.
Вздыхаю:
— К тому же, у нас тут много достойных холостых принцев...
Ухмылка:
— Ну, Михаил, этому холостому и блестящему во всех отношениях принцу ещё нужно будет понравится моей Энн.
Ага, уже начинается подготовка вариантов, на если что. Знакомое кино.
Киваю.
— Конечно, Бернард, при всей эмансипации, брак священен и требует не только любви, но и родительского благословения. В таких делах необходим такт, почитание традиций и всех, полагающихся случаю, канонов.
— Благодарю тебя, Майкл. А что касается Монголии и Восточного Туркестана?
Удивляюсь.
— А зачем они вам? Это даже не Афганистан. Не лучше Тибета. Там же нет ничего! Горы, камни, песок, мало населения, очень мало воды, почвы для сельского хозяйства нет совсем. Совершенно дикие края. Первозданные практически. Лишь ветер завывает. Даже если там вдруг и найдутся какие-то ископаемые, то транспортировка их оттуда выйдет золотой. Есть масса мест, где те же ресурсы можно взять ближе и намного дешевле. Мы присматриваем за этими краями лишь препятствуя проникновению всяких банд оттуда на нашу территорию и препятствуя контрабанде наркотиков. Остальное из тех мест возить просто нерентабельно. Нет, конечно, если вы хотите оказать нам помощь в патрулировании этих диких пустошей, и готовы вложить в это дело свои капиталы, то я буду вам чрезвычайно признателен.
Как ожидалось, особого оптимизма в глазах Баруха не было.
— Нет, Майкл, я просто проговариваю отношения и интересы на периферии Китая. Для ясности.
— Ну, тут уж как получится, Берни. Операция требует определённой проработки. С одной стороны, мне на границе не нужны сильные соседи, а с другой, я совершенно не заинтересован в сотнях тысяч, а то и в миллионах злых беженцев, которые хлынут на мою территорию, спасаясь от голода, холода и резни. Так что будем думать, Берни. Время ещё есть.
* * *
ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОМЕЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. МРАМОРНЫЙ ОСТРОВ. МРАМОРНЫЙ ДВОРЕЦ. КВАРТИРА ИХ ВЕЛИЧЕСТВ. 31 октября 1921 года.
«Каждый англичанин от рождения наделен некоей чудодейственной способностью, благодаря которой он и стал владыкой мира. Когда ему что-нибудь нужно, он нипочем не признается себе в этом.
Он будет терпеливо ждать, пока в голове у него неведомо как не сложится твердое убеждение, что его нравственный христианский долг покорить тех, кто владеет предметом его вожделений… Он всегда найдет подходящую нравственную позицию. Как рьяный поборник свободы и национальной независимости, он захватывает и подчиняет себе полмира…
Он все делает из принципа: он сражается с вами из патриотического принципа; грабит вас из делового принципа; порабощает вас из имперского принципа; грозит вам из принципа мужественности; он поддерживает своего короля из верноподданнического принципа и отрубает своему королю голову из принципа республиканского. Его неизменный девиз − долг; и он всегда помнит, что нация, допустившая, чтобы ее долг разошелся с ее интересами, обречена на гибель».
Первая попавшаяся цитата. В данном случае: Бернард Шоу. «Избранник судьбы». Нередко я беру в руки книги с полки и открываю наугад, читая попавшееся место. Иногда мне это помогает собраться с мыслями.
Моя трубка погасла. Чай давно остыл. Ночь за окном отнюдь не приносила мне спокойствия.
Я подбросил поленья в камин, глядя на жадно принявшиеся за них языки пламени. Для чего нужны дрова? Чтобы огню было что есть.
Несколько минут смотрел на бутылки в баре. С тоской закрыл и вновь откинулся на спинку своего кресла. На душе было тошно. Всё опять пошло наперекосяк. Как же я устал, кто бы знал…
Вы знаете, насколько Царь несчастный человек? Да, повезло мне с женой. И с детьми повезло. Но нет у меня друзей. От слова совсем. Не дружат с Царями. Не сложилось как-то. Родню я презираю, а местами ненавижу, они испытывают ко мне примерно те же чувства, а больше мне и дружить-то не с кем. Не по статусу, как говорится. Жена — единственный друг. Но не буду же я с ней водку распивать да о жизни нашей скорбной болтать. Я уж не говорю болтать о женщинах. Маша — Императрица прогрессивная, но горячая и сильно итальянская, она просто не поймёт. Со всеми вытекающими из носа последствиями. Не с кем мне поговорить по душам. Просто выговориться.
Там, в Чите, я мечтал о том дне, когда я вернусь к Маше, дне, когда я вернусь в Город. Я тешил себя иллюзорной надеждой, что уж тогда-то всё точно сложится и в моей душе наконец наступит покой и гармония. Но, нет.
День был тяжёлым. Заседания Клуба всегда проходили очень непросто. Нескольким часам улыбок и намёков предшествовали недели, а то и месяцы работы многих моих служб чуть-ли не по всей Галактике. Нет, если у кого-то сложилось впечатление, что судьбы мира решают только такие вот Игроки, то это не совсем верное впечатление. Да, их влияние довольно велико, но ни о каком мировом правительстве речь не шла. Во-первых, группировки Игроков яростно мешали друг другу, во-вторых правители и правительства ключевых стран были вполне осведомлены (более-менее) об этих играх, предпринимали свои меры и продвигали свои решения, с учётом деятельности Игроков. Разделяй и властвуй относилось и к этой сфере. Высшая аристократия и верховные военные разных стран также нередко объединялись в некие международные Клубы или в те же масонские ордена, противодействуя своим правительствам или сообща саботируя «вредные решения» своего начальства. Или мешали Игрокам. Опять же, из лучших, часто патриотических побуждений. Ну, и так далее. Сложный, шипящий, брызгающий ядом змеиный клубок.
Игра в многомерные шахматы. Сеанс одновременной игры на десятке досок одновременно.
Эх, с какой ностальгией я вспоминаю Марфино той весной 1917 года. Мир был труден, но сравнительно ясен и понятен. Сидишь себе в плетённом кресле на берегу пруда и удишь рыбу в своё удовольствие.
Проведённый вчера в Константинополе Военный Совет, в принципе, не принес ничего нового, а известия, которые я сегодня получил в Клубе лишь усугубляли этот факт. Парадоксально, но сейчас сложилась ситуация обратная 1904 году. Тогда могущественная Российская Империя была сильна во всех смыслах, но вся эта сила была очень далеко, где-то там, в европейской части страны и оперативно перебросить силы и прочие войска на Дальний Восток не было никакой возможности, невзирая на все хитроумные увёртки и ходы Генштаба с Министерством путей сообщения. Сейчас — наоборот. Мы однозначно сильнее Британии на суше и в воздухе, но все основные наши силы, самые боеспособные части, они где-то там, на Дальнем Востоке, и оперативно перебросить их в Европу или на Ближний Восток у нас нет никакой возможности
Дверь бесшумно открылась.
— Не спишь?
Поднимаю голову, хмуро посмотрев на жену.
— Какое там… Новая мировая война разразится не позже, чем через две-три недели, а ты говоришь — спать…
Маша цепко оглядела меня и оценивая моё состояние.
— Так, любимый, это никуда не годится. Так ты тут будешь до утра хандрить и заниматься самокопанием. Утро вечера, как говорят в народе, мудренее. Пойдем, ты мне сказочку на ночь расскажешь, соскучилась я по твоим сказочкам.
Она мягко взяла мою руку и потянула из кресла за собой.
— Пойдем, дорогой, вижу, что пора тебя серьезно лечить от твоей военной лихорадки.
Глава 5. Тихоокеанский кризис. Часть первая
ЯПОНСКАЯ ИМПЕРИЯ. СЕВЕР КОРЕЙСКОГО ПОЛУОСТРОВА. 1 ноября 1921 года.
Борис Норкин перебирал бумаги, когда в их блиндаж прибыл вестовой.
— Ваше благородие, вас вызывает к себе комбат.
Норкин кивнул.
— Иду.
Они уже вышли из блиндажа, когда Борис Ильич поинтересовался:
— А ты, что же, братец, ещё из «зелёных»?