Она остановилась, напуганная шумом подземного озера. Она шла, ни на что не обращая внимания, погрузившись в воспоминания, но звук напомнил ей, что она находится под землей города Наккига и, если попадется, ее ждет неминуемая смерть. Или что-то по- хуже.
Она постаралась полностью обхватить ладонью сияющую сферу, которая называлась ни’йо, и та превратилась в красную паутину между ее указательным и большим пальцами. Некоторое время она стояла и слушала. Раздался плеск. Возможно, это рыба, но из этого следовало, что она совсем близко подошла к берегу подземного озера. Насколько она знала, в других домах на берегу озера никто не жил, ведь они принадлежали богатым аристократам, совершавшим долгое путешествие сюда из центра города только во время фестивалей.
Но в доме клана Эндуйа, Кимабу, жена ее любовника и господина Вийеки, уже должна была сообразить, что Зои сбежала. Поэтому она не могла допустить, чтобы ее заметил какой-нибудь садовник или слуга, готовящий дом к прибытию богатого господина, – никто не должен был сообщить хозяевам, что видел смертную женщину возле озера.
Может быть, плеск означал что-то другое? В темных туннелях жили существа, о которых даже Вийеки избегал говорить, а он являлся Магистром ордена, который пробивал эти проходы.
Она присела и застыла в неподвижности. Теперь, когда она спрятала сферу, единственным источником света остались диковинные сияющие черви, висевшие над озером на нитях сверкающего шелка. Зои подумала о прежних днях, о первой своей жизни, когда ее называли Дерра, и на мгновение сумела представить, что эти блистающие существа – звезды на огромном небе над землями, которые она не видела много лет.
«Тритинги, – подумала она, – и Эркинланд, и последние дни в Риммерсгарде, с Росквой и Асталинскими сестрами. Огромное небо, простирающееся во все стороны, и горы, такие далекие, что кажутся тенями…»
Она снова услышала плеск, и ее сердце ускорило свой бег, но теперь она была практически уверена, что звук издала рыба или лягушка; страх стал отступать. Зои знала, что ей очень скоро следует начать думать о том, как поймать рыбу; еда, которую она захватила с собой из кладовой, скоро закончится. Она изо всех сил старалась растянуть свои запасы, хотя ей было трудно оценить, сколько прошло времени в темном доме в пещере, глубоко под землей, где она даже не осмеливалась развести огонь, опасаясь, что кто-то его заметит.
День за днем она жила в совершенно темном доме, в черной пещере, где мрак разгонял лишь призрачный свет червей, и постепенно у нее стало возникать ощущение, будто она оказалась в заточении в кошмарном сне, которому нет конца. Поэтому она начала ежедневно гулять вокруг озера в сторону богатого особняка, расположенного на некотором расстоянии от дома Вийеки. Судя по внешним украшениям и спирали на дверях, дом принадлежал высокопоставленному члену Ордена Песни.
Она бы никогда не осмелилась пересечь его порог, но владелец дома поставил чудесные водяные часы на границе своих владений. Часы представляли собой поразительную конструкцию, состоявшую из шестерней и желобов, а также нескольких каменных кувшинов с водой, но по циферблату, расположенному в центре самой большой шестерни, Зои могла определить, как меняются фазы луны в небе над горой, по другую сторону непостижимо огромной массы скал.
Тем не менее шум продолжал ее пугать, она решила отказаться от сегодняшнего визита к водяным часам и повернула обратно.
«Это темнота», – сказала она себе, медленно шагая обратно и продолжая сжимать сферу так, что только тонкие лучики света освещали ей путь. Она думала, что уже изучила все ее жестокие трюки, пока жила в Наккиге, но если жизнь в мрачном городе хикеда’я была тяжелой, то здесь было еще хуже.
«Но я могу выжить. Я должна».
Она говорила себе, что должна дожить до возвращения Вийеки. Если ее поймают, Кимабу позаботится, чтобы ее убили. Но даже это не имело значения по сравнению с настоящим ужасом: Кимабу будет мало уничтожить только Зои, она захочет избавиться еще и от Нежеру, незаконной дочери своего мужа.
Нежеру, ее дочь Нежеру, такая странная и такая красивая, свирепый маленький зверек с того самого момента, как она появилась на свет. Зои никогда не делала вид, что понимает своего ребенка, но это не мешало ее беспомощной любви.
«Я не позволю этой ведьме причинить вред моей дочери, – думала она, медленно поднимаясь по главной дорожке и шагая по скромной территории дома Вийеки. На мгновение нахлынувший гнев рассеял ее страхи. – Я умру, вцепившись в глаза Кимабу, если потребуется, зубами перегрызу ей горло».