Нежеру огляделась по сторонам, надеясь увидеть приближающегося Саомеджи, но она все еще была одна на склоне вместе с Мако и неподвижным драконом.
– Все ждут, пока разные аспекты Матери Воронов станут единым целым. – Слова плыли, точно холодный пар его дыхания, словно ядовитый дым. – Она – это трое: Она, Ждущая Снаружи, Она, Стоящая У Двери, Она, Которая Никогда Не Входит. Она – это трое, и они должны стать единым целым. И только после того, как трое станут единым целым, начнется борьба между Развоплощением и Воплощением. Так сказали мне голоса. Голоса рыдали, как потерянные дети. Голоса…
Мако смолк.
«Во что я ввязалась?» – подумала Нежеру. Сердце продолжало так отчаянно биться у нее в груди, что она почувствовала боль, в ушах гудело; в этот момент она хотела только одного – ничего не знать. Она больше не являлась представителем славной армии Жертв, она превратилась в одинокую, потерянную вещь. Она парила в необузданном мраке, не имея никаких связей или возможности для понимания.
«Во имя Священного Сада, почему это происходит со мной? И во что я превращаюсь?» – думала Нежеру.
Пока Го Гэм Гар рубил деревья своим огромным топором, а потом очищал их от веток под постоянным угрожающим присмотром Саомеджи, Ярнульфу пришлось связывать приготовленные бревна в прочную платформу, способную выдержать огромный вес дракона. Он понимал, что веревка быстро закончится, но строительство саней волновало его сейчас менее всего.
Когда он обмотал стволы последней скользкой веревкой хикеда’я, зафиксировал ее надежными узлами, он начал спрашивать себя, не будет ли лучше просто убить сейчас Саомеджи, прикончить Мако и даже дать короткую и безболезненную смерть женщине Жертве Нежеру. Всего несколько лун назад он бы с удовольствием прикончил пять Когтей, но судьба уже убрала двоих из них, так что Ярнульфу даже не пришлось пальцем пошевелить. Но сейчас судьба стала выглядеть все более жадной, и Ярнульф не хотел умирать вместе с безумными хикеда’я.
«Мой Бог, мой добрый Спаситель, я не волнуюсь за собственную жизнь, но мне необходимо выжить, чтобы я мог делать Твою работу».
Теперь, когда он знал, что королева Утук’ку все еще жива, его прежняя решимость прикончить собственными руками как можно больше норнов выглядела, как план простофили. Хикеда’я готовились к войне – великой войне, судя по тому, что он знал. Погибнет огромное количество смертных, и порабощенный народ Ярнульфа также будет умирать, вынужденный сражаться за своих господ хикеда’я. Клятвы, которые он дал, чтобы отомстить за Отца, священника, усыновившего его, а также за собственную семью, теперь казались ему лишенными смысла. Единственное, что могло остановить чудовищную войну норнов с человечеством, – смерть их ужасной королевы. И триумфальное возвращение в Наккигу в компании с Когтями, сумевшими выполнить труднейшую миссию королевы, казалось единственной возможностью близко подобраться к лишенной возраста ведьме и уничтожить ее. Ярнульф не сомневался, что обязательно погибнет, но если ему будет сопутствовать успех, то когда он появится на дорогах рая, там запоют ангелы. Отец будет им гордиться. Его несчастный мертвый брат Ярнгримнур будет им гордиться. И сам Господь и Его святой сын Усирис будут им гордиться.
– Почему ты отлыниваешь от работы, смертный? – крикнул Саомеджи. Солнце уже заходило, и лишь сияющая лавандовая вуаль озаряла западную часть небес. Сосна за спиной мага отчаянно раскачивалась после каждого тяжелого удара топора гиганта. – Нам еще предстоит тащить сани к тому месту, где лежит дракон, но мы не сможем это сделать, пока ты не закончишь.
– Мы? – взревел гигант, сделав паузу между ударами. – Ты лживое дерьмо, Певец. Ты хотел сказать, что несчастный Го Гэм Гар потащит сани.
Ярнульф в преувеличенном разочаровании замахал руками.
– Я использовал всю веревку, которую ты мне дал, Певец, но сани не готовы. Если ты расскажешь, как делать веревку из воздуха, или, еще того лучше, пошлешь демонов, чтобы они принесли новую из Синей пещеры, пожалуйста, я буду рад тебя выслушать.
Саомеджи бросил на него мрачный взгляд.
– У меня есть еще. Я кое-что приберег. – Он повернулся к гиганту: – Продолжай работать, зверь, или почувствуешь то, что тебе не нравится. – Когда Го Гэм Гар снова взялся за топор, Саомеджи по снегу вернулся к незаконченным саням.
– Тебе следовало сообщить мне о нехватке веревки раньше, смертный, – сказал он. – Я принесу тебе то, что у меня осталось, но после этого тебе нужно будет сделать колышки с двумя головками, когда мы вернемся в лагерь.