Молодой шотландец кивнул.
— И что же… что вы нашли?
— Лабиринт извилистых шахт. Старые терракотовые светильники, все еще лежавшие на полу, корзины из пальмовых листьев, потрепанные пеньковые веревки. В некоторых местах потолок обрушен, на стенах — глубокие царапины от инструментов. Я видел огромную пещеру, всю почерневшую от дыма факелов. Но там совершенно нельзя дышать: вся эта пыль, ужасная влажность и запах пота… Невыносимые условия. Мне пришлось уйти, отступить. Думаю, теперь-то вы согласитесь: копи — не самое привлекательное место для путешественника. — Он покачал головой, словно стряхивая торжественно-печальное настроение. — А впрочем, я просто уверен, что вам, когда вы туда наконец попадете, будет чем утолить свое любопытство.
— Не сомневаюсь, — промолвил Ринд, боясь поверить в долгожданную возможность удачи. — Но что же такого особенного я там обнаружу?
— Мальчик мой, — удивленно поднял брови собеседник, — я же вам только что рассказал. Или вас вдруг перестали занимать старинные светильники и корзины?
Ринд выдавил усмешку.
— Сэр Гарднер… Вы же сами знаете ответ. Просто… — Он покрутил карандаш. — Вы видели столько великих чудес, что меня удивляет, чем это может быть интересно для вас.
— Человеческий взгляд на вещи, мой мальчик. Разве это не ваш конек?
— Ну да, разумеется.
— Но только не мой, вы хотите сказать? А я, значит, бессердечный и черствый старик?
— Тот, кто так любит свою собаку, — ответил Ринд, покосившись на Наполеона, — не может не иметь сердца.
— Это уж точно! — рассмеялся сэр Гарднер и потрепал терьера за холку. — Чистая правда. А знаете, что удивляет меня? И даже радует? Кажется, вы впервые не возразили на мое предложение отправиться в Египет.
— Возможно, я просто устал возражать.
— И наконец решились? Пожалуйста, скажите, что это так.
— Пожалуй, — начал молодой человек, вспомнив слова Гамильтона, — я еще подумаю.
— Только представьте: я мог бы стать вашим Августом, а вы — моим Элием Галлом.
— Если речь о деньгах, то я их не приму.
— Деньги? Вздор. При чем здесь деньги? Это же ради вашей книги. И главное, здоровья.
— А как насчет вашего собственного здоровья? — Ринд не любил, когда затрагивали тему его болезни. — С тех пор как вы вернулись из Уэльса, только и сетуете на недостаток впечатлений. Хотите стать моим провожатым?
На лице археолога появилось странное выражение.
— Я бы с радостью, — произнес он, — но у меня здесь дела.
— Да ведь у вас еще меньше причин отказываться. И туристический путеводитель наверняка нужно время от времени обновлять?
— Время от времени.
— И Элий Галл будет счастлив странствовать в обществе своего императора.
— Конечно-конечно, я бы с огромным удовольствием.
— Тогда почему вы отпираетесь?
— Отпираюсь?
— Ну да. Какая у вас может быть отговорка?
Внезапно Наполеон метнулся прочь с колен хозяина и лег на коврик у камина. Сэр Гарднер едва заметил обиженный взгляд своего любимца.
— Видите ли… Я уже говорил, что у меня тоже есть сердце, верно?
Ринд непонимающе пожал плечами.
— Так вот, я уже давно собирался вам сказать… Насчет моих дел, обязательств… моих отлучек в Уэльс. — Археолог вдруг встал, подошел к камину и бесцельно разворошил угли. — Бог знает, что вы могли вообразить, — нет, правда, как это глупо… — Он открыл было рот для объяснений, но оборвал себя на полуслове. — Да нет, серьезно. — Сэр Гарднер вздохнул. — Даже не знаю, нелепость какая-то… — Потыкав дрова кочергой, он повернулся, взглянул собеседнику прямо в глаза и целых десять секунд не произносил ни слова.
Молодой человек уже и не знал, куда смотреть, когда наконец услышал:
— Вообще-то, я добиваюсь внимания одной леди… — Даже в мерцающем свете камина было заметно, как сэр Гарднер залился краской. — Леди, вы понимаете?
— А… Ну да, — только и вымолвил потрясенный Ринд.
Хозяин дома вновь пошевелил дрова и рассеянно разворошил тлеющие угли.