— А цифры зачем?
— А это сколько раз можно потом запуливать чижик, если водящий не попадет в квадрат.
— Сложно как-то… а в командные игры какие-то вы играли?
— А как же, в те же самые, что и вы — летом в футбол-волейбол, баскетбол почти нет, как-то он у нас слабо популярен. А зимой в хоккей конечно, и с шайбой, и с мячом.
— Ну да, у вас же там зимы длинные, не как у нас в Миннесоте.
— Это уж точно, с октября по март у нас сплошная зима…
Но на этом вечер воспоминаний неожиданно прекратился, потому что прибежал крайне взволнованный охранник, никогда я его таким не видел, вытащил меня из клетки, надел наручники (без них нам никуда, даже на прогулку надевают) и повёл куда-то на верхний этаж. Где сплошные кабинеты руководства и библиотека ещё…
Я шёл и удивлялся, что могло такого случиться экстраординарного — если очередная апелляция, так её прямо в клетку приносили. Может про Бонни что-то всплыло… так вряд ли это на уровне директора решалось бы. Надзиратель конечно же молчал, как рыба, ну а я к концу путешествия решил, что меня посетила какая-нибудь важная шишка. Возможно даже из советского посольства кто-то зарулил, хотя это очень вряд ли…
И я оказался прав — в кабинете директора, куда меня прямо провели, рядом с этим директором на приставном кресле сидел… ну кто бы вы думали?… нет, не угадали, это был совсем не советский консул, а Джимми Картер там сидел, экс-президент США. Почему экс? Ну так больше двух сроков здесь нельзя, так что в 84 году выборы выиграл Генри Киссенджер. Поэтому и экс.
— Привет, Серж, — тепло поприветствовал он меня. — Как поживаешь?
— Отлично, — в тон ему ответил я, — поживаю. Давно так не жил, как сейчас.
— Мистер Сорокалет, — обратился ко мне директор, — господин Картер обратился к нам с просьбой о встрече с вами — у вас пятнадцать минут. Друг друга не касаться и ничего не передавать. Охранники будут наблюдать за этим.
И с этими словами он вышел из кабинета, прихватив с собой надзирателя, но дверь оставил приоткрытой.
— Серж, мне искренне жаль, что с тобой приключилось такое вот… если бы я был президентом на момент суда, возможно, что-то и смог бы изменить, но… к тому же два убитых сотрудника ФБР это не шутки, у нас такого не прощают.
— Спасибо за участие, мистер Картер (можно просто Джимми), спасибо, Джимми, я всё понимаю…
— Может быть, у тебя есть какие-то просьбы или пожелания, говори, я постараюсь их выполнить.
— Да нет у меня никаких пожеланий, — отвечал я, но тут у меня в мозгу ослепительной молнией мелькнула одна хитрая комбинация.
Я прикинул кое-чего к носу и подумал, что хуже уже всё равно не будет, можно рискнуть.
— Есть одно деловое предложение, Джимми.
— Говори, обсудим.
— Сегодня у нас 21 января, верно? Так вот, ровно через неделю, 28 января 1986 года произойдёт серьёзная катастрофа в вашей ракетно-космической отрасли. Я мог бы сообщить все подробности её взамен на…
— Не тяни, взамен на что?
— Будем реалистами, не на освобождение, конечно, я понимаю, что это невозможно, но хотя бы пусть будет замена смертного приговора на какой-то конечный срок заключения.
Картер побарабанил пальцами по директорскому столу и продолжил:
— Что, очень серьёзная катастрофа будет?
— Не то слова, апокалиптическая, — подтвердил я, — после этого всю отрасль закроют на замок на пару лет. До выяснения. Плюс имиджевые потери во всём мире.
— Мне нужно позвонить, — после небольшого раздумья ответил Джимми и щёлкнул пальцами.
Видимо это был условный знак, потому что сразу же в кабинет вошли директор с охранником. Картер объяснил им ситуацию, меня тут же вывели в приёмную и усадили на скамейку для посетителей. Сижу, жду… через пять примерно минут меня поднимают и заводят обратно.
— Вопрос решён, — говорит мне Джимми, — в положительном смысле. Двадцать лет тебя устроят?
— Конечно, десять было бы лучше, — довольно нагло начал торг я, но видя вытягивающуюся физиономию Джимми, тут же добавил, — но, как говорят в нашей стране, лучшее враг хорошего. Согласен.
Директор опять покидает кабинет, а Картер говорит:
— Внимательно тебя слушаю.
— Значит так, Джимми, — отвечаю я, — 28 января в 11 часов с копейками местного времени на второй минуте полёта шаттла Челленджер… да-да, именно того, где учительница пассажиром полетит… произойдёт взрыв с последующим разрушением всей конструкции. Причина взрыва — повреждение уплотнительного кольца правого твердотопливного ускорителя. Реактивная струя начнёт бить в сторону бака с окислителем, и тот в итоге взорвётся. Семь трупов. Если нужны совсем уж мелкие подробности, могу надиктовать и нарисовать.