Кстати про охранников. Не знаю я, кто и как их отбирает, но таких шкафов в таких количествах я никогда в жизни не видел. Каждый весом далеко за сто кг, или, как тут принято говорить, за двести пятьдесят фунтов. Больше половины чёрные… их пока что можно неграми называть, эпоха принудительной политкорректности настанет лет через 10–15. В общении вежливые, этого не отнять, к тому же их постоянно какие-то общественные комиссии контролируют, но если что-то не по плану вдруг случится, могут отоварить так, что до конца жизни вспоминать будешь.
Нет, с ума я пока не сошёл и не собираюсь, так что не ждите. Нервы у меня достаточно крепкие. Раз в месяц у нас проходит сеанс коллективной психотерапии, вот прикиньте. Народ из наших смертных клеток пересаживают по одному в очень маленькие клеточки в очень большом зале на втором этаже, потом приходит психотерапевт (два раза даже это женщины были, правда обе страшненькие), ну и дальше идёт, сами понимаете что… тоска зелёная, если вдуматься, но если не вдумываться, всё какая-то развлекуха.
Посещения разрешены раз в два месяца, так что за время сидения у меня тут последовательно побывала Инна с дочкой Аллочкой аж три раза, а ещё Анюта Сотникова с мужем Бобби и, вы не поверите, но Анюта Пак, одна. Как она меня тут нашла, большая и тёмная тайна, но нашла. Разговор у нас с ней, если честно, не получился, не о чем особо нам говорить было… а она похорошела и округлилась с тех пор, как мы расстались в ту страшную ночь в бомбоубежище дома 18 по проспекту Кирова. О прошлом она не вспоминала ни разу, всё сворачивала на моё нынешнее житьё-бытьё, а я, помня про южнокорейскую разведку, не особо откровенничал. Да, замуж второй раз она пока не вышла, живёт в городе Пусане, работает на Самсунг, это все подробности, кои она сообщила о себе.
Ещё из развлечений недавно прибавились шахматы — охрана разрешила играть с соседними клетками. Не вживую, упаси господи, у каждого в камере стоит доска, а ходы мы друг другу голосом передаём. Так вот — Чарли играет весьма слабенько, чуть выше начинающего, а Вилли зверюга в этом деле, минимум на кандидата в мастера тянет. На моём примерно уровне, короче говоря, так что счёт по партиям у нас где-то равный.
Тут вы, возможно, вспомните фильмы про то, как заключенные смогли организовать побег из американских тюрем, приведёте в пример «Побег из Алькатраса», «Скалу» и «Prison’s break», например. Чего бы и тебе, продолжите вы, такому умному и красивому, не взять свою судьбу в свои руки? А я вам отвечу — кино и жизнь это две очень разные вещи. Зайдите на экскурсию в Сан-Квентин, если будете в Калифорнии проездом, сами убедитесь. Я первые полгода над планом побега всю голову себе сломал, но так ничего позитивного и не родил, настолько тут всё жёстко и продумано. «Отсюда не убежишь», короче говоря, а ещё «Грешно смеяться над больными людьми».
Ну да ладно, хватит пока про тюрягу, вернёмся-ка мы лучше в 84-й год…
Жили они долго и счастливо(июль 1984 года, Лос-Анджелес)
И умерли в один день. Нет, до смерти нам с Инной пока далековато, но первая половина этой поговорки полностью соответствует действительности. Сами посудите — денег у меня… у нас то есть, куры не клюют. Мало того, что гонорары за сценарии, музыку и ма-аленькие роли в фильмах (но со словами) поступают с такой же регулярностью, как восход солнца на востоке, так ещё наше совместное с Бобби Шульцем предприятие приносит весьма значительные доходы. И не будем, друзья мои, забывать про золотые акции Майкрософта, Эппла и прочих Самсунгов с Хёндаями, там совсем уже золотая жила толщиной с руку.
Так что на первое июля этого жаркого года на моих счетах в трёх разных банках (нечего все яйца в одну корзину класть, верно?) значилось около 18 полновесных миллионов долларов США, да. Неплохая прибавка к будущей пенсии, согласитесь. Весной я первый раз заплатил налоги федеральной налоговой системе. Оказалось это дело непростым и канительным, но, как тут говорят, это убийц с насильниками тут могут искать десятилетиями, а неплательщиков берут за шиворот за пару месяцев. Так что лучше не шутить с этими делами. Тем более, что и кое-какие скидки я сумел выбить, доказал, например, что оба автомобиля это мои орудия производства, поэтому мне вернули налоги на бензин — мелочь, а приятно.