Сдержанной была атмосфера в зале, ибо выдался тяжелый день, а следующий обещал быть еще хуже. Зигмар взял свою кружку с элем и встал перед Пендрагом, поклонился хозяину здешней Большой палаты и только потом повернулся к собравшимся.
— Да благословит вас Ульрик, друзья мои, — сказал он. — Сегодняшний кровавый день навеки останется в нашей памяти. Враги изо всех сил наседали на нас, но мы все еще правим Мидденхеймом.
— Верно. Только как долго мы здесь продержимся? — спросил Конн Карстен. — Сегодня я потерял две сотни воинов. Еще одну такую атаку мы не сможем пережить.
— Сможем. Переживем, — сказал Зигмар. — И сейчас я вам это обещаю. Первый день осады всегда самый тяжкий. Именно в самом начале противники прощупывают друг друга, оценивают. Атакующий надеется одним могучим ударом смести защитников, которые, в свою очередь, стремятся сломить волю осаждающих силой сопротивления. Назавтра нам придется тяжело, но легче, чем сегодня.
— Не знаю, не знаю, — проговорил Карстен. — Может, приятные слова могут кого-то одурачить, только я повидал немало сражений и знаю цену пустой болтовне. Тебе известно не хуже моего, что еще одна такая атака нас сломит!
Зигмар обошел вокруг очага и остановился перед Конном Карстеном, который тоже встал, будто ждал, что император его ударит. Похоже, что так оно и было, решил Зигмар, видя в нем свойственную всем удозам агрессивность.
— Этому не бывать, — твердо заявил Зигмар. — И я объясню тебе, почему. Нам нужно только продержать здесь норсов до того, как сюда прибудут наши братья по мечу. Осадив Мидденхейм, Кормак Кровавый Топор допустил ошибку, потому что вскоре его окружат наши армии, и он знает, что должен прикончить нас до их появления. Сегодня он удивил нас своим искусством ведения боя, но теперь у него нет времени на тонкости, он должен бросить все силы на город.
— Я не склонен видеть будущее в мрачных тонах, — с этими словами Вольфгарт отпил добрый глоток эля, — но мне кажется, что все может быть. Сегодня мы потеряли около тысячи бойцов, а оставшиеся в живых ранены и утомлены. Как они будут сражаться завтра? Я уже говорил, мы сможем удержать виадук, но Мидденхейм слишком велик.
— Да, это так, — согласился Зигмар и обошел вокруг огня, встречаясь взглядом с каждым из своих друзей. — Мы будем защищать каждый дюйм города.
— Каким образом? — потребовал ответа Конн Кар-стен. — Где взять воинов, чтобы поставить на стены?
— Отзови обратно в город тех, кто сейчас в туннелях, человечишко, — посоветовал сидящий в конце зала Аларик. — Мои воины удержат тайные пути в город. Нам они известны лучше, чем любому из вас.
— Видишь? — улыбнулся Зигмар. — Нас на каждом шагу благословляют боги. Когда в городе начался пожар, народ стал молиться о спасении. Ульрик услышал молитвы и защитил город ветром и дождем.
— На Севере каждый день льет дождь, — подал голос с кушетки Марий. — Едва ли это чудо, ибо здешний климат весьма мерзок. Должно быть, вреден для легких.
— Если тебе не по нраву погода на Севере, подожди часок, и она изменится, — посоветовал Мирза.
Зигмар улыбнулся: приятно слышать в разговоре командующих армии легкомысленные нотки.
— Когда казалось, что нас одолевают враги, народ дал захватчикам отпор, а наши горные союзники изгнали из города зверолюдей, — напомнил Зигмар. — На богов надейся, а сам не плошай. Аларик привел сюда лучших воинов из царства гномов, и они будут сражаться с нами. Аларик, сколько у тебя бойцов?
— Со мной пришли пять сотен крепких воинов из благородных кланов, — отвечал гном-руноков. — Витязи из числа гримлоков-золотарей, шкрундоков-руноковов Моргрима, а также гнолленгромы и ветераны-гримаргулы. Но самое главное — я привел Молотобойцев из личной стражи короля Кургана и сотню Железоломов для защиты туннелей.
— Сотню? — переспросил Карстен. — В туннели мы отправили в пять раз больше воинов, и они не смогли совладать с гнусными крысами!
— Да, только эти воины, человечишко, сражались в дюжину раз чаще, чем вы. Они бились с гроби, с троллями и еще кое с кем похуже, причем дольше, чем любой из вас живет на свете.
Аларик наклонился вперед, выпустил облачко ароматного дыма и предупредил:
— Советую не оскорблять их честь, сомневаясь в храбрости, человечишко.
— Конн Карстен не хотел никого обидеть, Аларик, — вмешался Зигмар.
— Нет-нет, — поспешно подтвердил Карстрен. — Вовсе не хотел. Прошу прощения, рунный кузнец.