— Или иди за мной, — я разворачиваюсь, не дожидаясь, пока она последует за мной.
Но она пойдет.
Она не только пришла сюда с определенным намерением, но и далеко не из тех, кто сдается, даже если ей приходится идти на компромиссы.
Я тот, кто должен оттолкнуть ее, а не предлагать ей стажировку или даже приглашать в свой офис.
В конце концов, это моя территория, и ее присутствие в ней все испортит. Но это не значит, что она исчезает из моих мыслей, когда не вижу её.
Тот, кто это сказал, — гребаный придурок.
Кроме того, либо она со мной, либо ни с кем. И, черт возьми, я ни за что не позволю ей быть с Ноксом, Дэниелом или даже Себастьяном.
Меня поразила та же дымка, которая охватила, когда Аспен сказал мне, что моя «жена» принесла кексы и разговаривает с тремя ублюдками. Логические мысли были последним, о чем я думал, когда я туда ворвался. Я знал, что ей не понравилось, когда я отказал ей в стажировке, но я не думал, что она появится и проложит себе путь самостоятельно.
За моей спиной.
Я знаю, что она бежит за мной, пока иду в свой офис, но не смотрю на нее. Я уже достаточно на взводе, чтобы отвлекаться на нее.
Если бы у меня было достаточно приличия, я бы сбавил обороты и позволил ей догнать меня, но этого слова, блин, нет в моем словаре.
Как только мы входим, я закрываю дверь, прислоняюсь к ней и смотрю ей в лицо.
Гвинет стоит посреди офиса, переводя дыхание. Но потом она смотрит на меня, скрестив руки на груди.
— Я не хочу проходить у тебя стажировку.
— Хорошо, потому что у тебя нет права голоса.
— Но в другой раз ты сказал «нет». Что заставило тебя передумать?
Она идет к кому-то другому.
Рука Нокса на ней.
Чертовы кексы, которые она принесла.
Все это.
— Почему ты хочешь пройти здесь стажировку? — спрашиваю я вместо того, чтобы отвечать на ее вопрос.
— Я хочу получить опыт.
— Почему сейчас?
— Это лето, а летом стажируются студенты юридического факультета.
— Это все?
— И… чтобы быть чем-то занятой, сойдет? Я не могу позволить себе чувствовать себя опустошенной прямо сейчас, так что не мешай мне делать это.
Это о Кингсли. Блядь.
Я должен был знать, что счастливая оболочка, которую она показывает Марте и всему миру — это просто так. Фасад. Маскировка, чтобы скрыть то, что она чувствует внутри.
У нее это отлично получается. Прячется. Будь то физически или эмоционально. Особенно когда дело касается эмоциональной боли, потому что она гораздо более открыта в других сферах.
Я отталкиваюсь от двери и медленно подхожу к ней. Я не скучаю по тому, как ее глаза немного расширяются или как она наблюдает за каждым моим движением. Она делает это все время дома, и это еще одна причина, по которой я держусь на гребаном расстоянии.
— Почему ты не сказала этого, когда впервые спросила о стажировке? Прося что-то, ты должна подкрепить это всеми правильными аргументами.
— Ты действительно не дал мне шанса. Сказали нет, и что это окончательно. И обсуждение окончено. Помнишь, три твоих любимых выражения?
— Следи за тоном, Гвинет.
— Я уверена, что Нокс не будет возражать, если ты просто позволишь мне пройти у него стажировку.
— Это исключено, это окончательно.
— Видишь? Ты снова сказал это! Окончательно это, окончательно то. Знаешь, я не робот. Есть такая мелочь, которая называется эмоциями, и я не теряю к ним чувствительность. У меня нет этого слова в моем отрицательном списке.
— Твоём что?
— Кое-чем. Тебе не нужно об этом знать, — затем она бормочет себе под нос: — Может, мне стоит добавить тебя в список.
— Ты обзываешь меня, Гвинет?
Она изображает невинную улыбку.
— Я не могу так поступить со своим новым боссом.
— А что насчет твоего мужа?
Ее губы снова открываются, и я наслаждаюсь этим, наверное, больше, чем следовало бы.
Я люблю заставать ее врасплох, заставляя прочувствовать это все на своей чертовой шкуре. Это небольшой вкус того, что она делает все время.
— Я могу называть тебя другими прозвищами, — шепчет она.
— Например, дядя Нейт?
— Раньше я так называть, потому что хотела…
— Что? Привлечь внимание? Спровоцировать меня? О чем именно ты думали?
— Я не знаю.
— Я буду называть тебя малышкой, пока ты не разберешься.
— Не так! Думаю, я… просто хотел тебя спровоцировать.
— Ты будешь это повторять?
— Нет.
— Хорошо, иначе ты снова будешь малышкой.
Ее губы снова приоткрываются, и во взгляде сияет чертовски яркий свет. Но вместо того, чтобы сосредоточиться на счастье, которое она излучает волнами, на том, как она рада тому, что больше не ребенок, я иду к своему столу, беру толстую папку с делом и толкаю ее ей в грудь.