— Ого! — восторженно среагировала Эсери- да это же! — камердинес подбежала к платью — поверить не могу! Смотрите! Это лучший ливандийский шёлк, на нем вышивка из Юнчи, это редчайшее мастерство, которое в секрете хранят монахи! Один платок с такой вышивкой стоит как целое поместье! Я же не ошибаюсь?
— Вы правы — усмехнулась Александра, глядя в пол. — пуговицы из опалитового хрусталя. Обработка одной из них занимает по полгода.
А уж сколько времени их Величество искал этот аметист..
— Кто бы сомневался — мрачно прокомментировала я. — то есть цесаревич настолько был уверен в том, что ему удастся заставить меня взять его в мужья?! И потратил кучу времени, и годовой бюджет средней провинции, чтобы ткнуть меня в это носом?! — я была в ярости. Я направилась к платью с кровожадным выражением лица, собираясь разорвать его на клочки! Но в защиту грудью встала Эсери. Она крепко зажмурилась
— Ваше Высочество я не позволю вам этого! Можете меня хоть убить! Это прекрасное произведение искусства, как ливандийка я не могу позволить вам разрушить нечто настолько прекрасное! — ох уж эта ливандийская помешанность на искусстве. Никогда ее не разделяла. Но многие в моей провинции чуть ли не молились на созданные руками красивые вещи.
— Да пусть рвет — фыркнула Александра равнодушно- мой господин предусмотрел и такой вариант. У нас есть второе, такое же. На случай если ее Высочество выплеснет свой гнев на первом…
— Цера! Ах ты ж змея!!! — прорычала я в ярости — я придушу его! Сотру в порошок! Уничтожу!
— Вы закончили, Ваше Высочество? — хладнокровно поинтересовалась Александра — будете одеваться? Я могу засунуть вас в этот костюм насильно. Или завернуть в одеяло и принести во дворец так. Мне в общем то всё равно.
— Это тоже приказ твоего хозяина? — я тяжело дышала от гнева
— Нет, личная инициатива — ехидно улыбнулась мне Александра. — но цесаревич велел вас доставить во дворец, даже если для этого потребуется вся армия Лерна.
— Ясно — я подошла к командоре. Та была очень высокой, чуть уступала цесаревичу в росте. Поэтому я можно сказать дышала ей в грудь.
— Значит тебя он прислал, чтобы я не сбежала?
— Да, это главная моя задача. И я ее выполню. Хотите вы этого или нет. — Александра смотрела на меня с ответным вызовом
— Да как ты смеешь! — возмутилась Эсери и вклинилась между нами — отважилась угрожать моей хозяйке?! Я убью тебя за это!
— Посмотри на свои хрупкие запястья, ливандийский цветочек. Ты не справишься со мной — насмешливо произнесла лернейка
— Не стоит ссорится с камердинес дома, в котором скоро поселиться твой хозяин — холодно напомнила я — напоминаю. Именно Эсери будет следить за всеми слугами. А еще, за кухней и подаваемой там едой…
— Вы… — Александра чуть не задохнулась от злости — грозитесь отравить цесаревича?!
— Зачем же? — ледяным тоном добавила я — достаточно добавить яд в миску его верной гончей. Которая конечно же последует за ним — Эсери кивнула с насмешливой улыбкой, все еще загораживая меня собой.
— Извините, Ваше Высочество — поклонилась командора — я в таком же восторге от вашего присутствия, как и вы от моего. Но мы обе ничего не можем с этим сделать.
— И вправду грустно — вздохнула я. — хотя, если подумать, я могу попросить Церу не брать тебя с собой. В конце концов меня смущает чужая, наверняка незамужняя женщина рядом с ним… интересно, он прислушается ко мне, или к тебе, Александра? — я демонстративно задумалась. Командора растерянно посмотрела на меня, потом на слуг из дворца, и упала на колени, положив перед собой свою шпагу
— Прошу простить меня, Ваше Высочество! Я не хотела оскорбить вас! — я наклонилась над ней, сложив руки на груди — то-то же. Хорошо помни об этом, командора. Теперь я его жена. И только мне решать, что будет с цесаревичем и его слугами. Уяснила?
— Да, Ваше Высочество — она не поднимала на меня взгляда, и голос ее звучал обречённо. Может Цера и впрямь меня любит? Раз даже самые верные и близкие ему люди не сомневаются в этом? Настроение у меня сразу же поднялось. Я отошла от командоры — тогда не вижу смысла больше спорить. Я готова одется. — свадебные слуги начали подготовливать наряд. Я повернулась к Александре
— Вставай. Раболепия в своем доме я не потерплю. Не важно к кому, ко мне или к цесаревичу. Всё что я хочу от тебя — элементарного уважения. И отношения как к хозяйке дома. А свое мнение обо мне держи при себе, будь так добра.