Выбрать главу
Куда бы ты не выполз — быть беде. Кровь — оправданье, но твоя — едва ли…. И те, что задыхались в БМД, Не зря тебя так часто поминали. На черном, знали, черное — видней; Они теперь белее серафимов. Куда уполз, как змей, из-под огней Боец несостоявшийся Трофимов? Там ждут тебя тюремные клопы С бойцами вологодского конвоя, Картины мира на телах толпы, И шепоток густой заместо воя. А тот, кто за тебя ушел в поход, вчера воскрес и найден на покосе; Живым железо — яблочный компот, а тот, кто мертв — и не родился вовсе… Убитым не поможет айкидо, Живым не быть играющему в прятки. Хотел быть после, а остался до, Мечтал в моря, а сел, как все, за взятки….
Все зря… не зря… Весь мир у наших ног, и боль, и страх, и пьяная отвага, Всё знать дано… но отличает Бог кресты от звезд, и грека от варяга. Что ждет тебя? Кто бил тебя под дых? Досталась ли тебе любимых жалость? Немного нас осталось, золотых. Серебряных — и вовсе не осталось.

(опубликовано апрель 2008, журнал Seagull, USA)

Чудесный Мир

Белый свет уж не мил, и закон не указ; Что мне эта ржаная свобода? Коли солнце не спалит, так вышибет глаз Корифей високосного года…
И за что мне такая чудная напасть — Жить и жить посреди, а не справа? Долго длится проезд, и не держится власть, И суставами щелкает слава.
Что же делать, убившему столько своих И убитому трижды — своими? Сколько раз призывал я друзей и святых, А остался с одними святыми.
Велика ты, Россия, да негде присесть. Всюду холодно, голодно, голо. Вместо имени шлейф, вместо лирики — жесть, И трава не растет для футбола.
Мнит синоптик себя… да Бог ведает, кем, Может, даже самим Даниилом…. Только ветер-то, ветер-то — он не из схем, А все больше по нашим могилам…
И чудес я не жду, ни к чему они мне. Если что-нибудь вдруг и случится, То уж точно не всадник на бледном коне — Конь в пальто костылем постучится.

Русская Ночь

Ночь меня разводит на вокзале, Как цыганка пьяного лоха… Хоть бы добры люди подсказали Избежать обмана и греха.
Но они идут, потупив очи, До меня им дела вовсе нет. Я для них и сам подобье ночи, Потускневший образ, силуэт…
Тут меня и знать никто не знает; Ну и мир! Ослеп он и оглох. Ночь-цыганка узелки срезает, И вовеки не проспится лох.
Он лежит с улыбкой идиота, Перепачкан известью пиджак. Всяк его осудит, скажет что-то, А потом уйдет, прибавив шаг…
Ну и развеселые цыгане! Что поют? — попробуй, раскуси… Ночь гуляет, огоньки в тумане, Хороши вокзалы на Руси!
Вот и я такой же безбилетный, Пассажир последних поездов, Обитатель дымки предрассветной, Вечный лох цыганских городов.
Жду-пожду, пока полоской узкой Свет мелькнет, объявится восток — Ночь моя в обличье бабы русской Бросит вслед заплаканный платок.

ПРИЛОЖЕНИЕ

Л. Каторжный. ОТКРЫТИЕ АМ. Поэма абсурда

Запись Александра Хабарова
1
Как исторический колун Форштевень свой вонзил Колумб В полено братской Кубы. Корабль известный сел на мель И вот уже бежит Фидель, Прикрыв брадою губы. За ним гуськом спешат слоны, Краса и гордость всей страны, Надежда и опора. А вслед спешит и прочий скот. И вот уже простой народ Столпился у забора. Фидель вначале держит речь. Колумб затих, взойдя на печь. Матросы течь качают. Потом качают Фиделя. Колумб вскочил, кричит: "Земля!" И в нем души не чают. И вот корабль уже ту-ту. Груз героина на борту, Слоны, ведро сиропа, Три негритянки цвета беж А денег нету, хоть зарежь! Возрадуйся, Европа!
2
В Калуге ж где-то, в сей же час, Свой глаз, как некий ватерпас, Примерил Циолковский К безмерным далям… В девять луп Он наблюдал Вселенной куб… За то народ московский Воздал хвалу ему и честь. Но полдень минул. Ровно в шесть Литавры загремели, Подали трап, хлеб-соль и хмель, Из чрева Ту сошел Фидель В простой своей шинели. Так чья же больше борода? " До Кубы мне твоя звезда!" кричит Фидель упрямо. Ученый молвил без балды: "А мне вся Куба до звезды, Вселенная мне мама!" Что ж, делать нечего… Фидель Назад берет свою шинель, Ведь минус шесть в Кабуле… Хотел на поезд взять билет, Полез в мундир — ни песа нет, Лишь дырочка от пули.
3
Но — чу! уж видно паруса! Колумб глядит во все глаза На грешную Калугу, Колун готовит он опять, За горло хочет всех нас взять, "На горло" взять с испугу. Но мы ни куба не вернем, Нас не найти теперь с огнем, Не сделать нас рабами, Мы сшиты из чугунных труб, Мы отстоим в Калуге клуб И Кубу с голубями! И всем колумбам вопреки Не отдадим родной реки И речи нашей лунной! Пускай свирепствует Кабул Не страшен нам ни Кубы гул, Ни страшный взмах колунный! Нас не откроешь с черных врат, Не всякий враг нам друг и брат, Не всяк фрегат нам любо Узреть у наших берегов. Убавим спесь таких врагов, Держись, Колумб-голуба! Не нужен нам турецкий вал! Где тот, что Кубе отдавал Бразды на бреге Понта? Где тот, что пьяною рукой Бездумно разрушал покой Родного горизонта? Герои беловежских рощ! Теперь венец вам — плющ и хвощ, Лаванда с беленою, А нам колумбы не указ, Мы жизнь свою, как ватерпас, Проложим над страною.