Только Главное разведывательное управление и Комитет государственной безопасности знали, сколько потенциальных маньяков-убийц в Советской армии, сколько человек могут предать
Родину, какие из них жадны до денег, какие склонны к взяточничеству и воровству.
Перед выходом атомной подводной лодки в поход, ее экипаж тайно допрашивался специалистами из разведки. Экипаж не подозревал о допросе! На моральные досье подопытных подводников, ставился индекс
"степени доверия". Но и у самих подопытных советских военослужащих степень доверия к собственному государству почему-то принижалась.
Михаил Исаевич видел, как появляется в Советской Армии невиданная ранее, так называемая, дедовщина.
У фронтовика Михаила Исаевича уважения к советской власти совсем не осталось, когда Федосеев узнал, что районные отделы КГБ составляли моральные досье и на гражданских жителей СССР! Более того, и на школьников, на детей! Подсознательный допрос производился или в школе или на медкомиссиях.
В диссертациях ученых из разведки было доказано, что все, что происходило в детстве, отражается во взрослой жизни. Академики из разведки не догадывались, что ребенком управляет не разум, а бог.
Простые люди изобрели уголовный кодекс, где грехи детского возраста не осуждались. Но разведчики Советского союза были не согласны с уголовным кодексом. Над каждым гражданским лицом или военнослужащим вершился виртуальный суд. По данным, взятым из морального досье, присваивалась степень трудности вербовки, каждый нужный человек, если он имел грехи в детстве, легко вербовался и становился информатором ГРУ или КГБ. За каждого завербованного, вербовавшие его разведчики, получали солидную денежную премию, повышение по службе.
Федосееву довелось читать досье на Корнея Чуковского, детского писателя, где черным по белому указывались у писателя признаки педофилии. ГРУ легко выявляло замаскированные порочные натуры, способные на будущие уголовные и государственные преступления. Этих людей лечили до совершения ими преступлений, ибо всякому врачу ясно, что легче предотвратить раковую болезнь заранее, чем её лечить в последней стадии. Поэтому лечили в СССР в психиатрических больницах людей не подходящих по стандарту мышления советских работников
Главного разведывательного управления. Лечили диссидентов и не диссидентов. Людей, подобных Григорию Явлинскому тоже лечили. Лечили
Владимира Высоцкого, Михаила Шемякина. Например, благодаря советским спецслужбам Григорий Явлинский так и не смог совершить уголовного преступления, он даже стал выдающимся российским политиком.
По моральному досье каждого неугодного можно было обвинить в явлении у него психопатического состояния, что подразумевает в необходимости психологической экспертизы. Если за границей
Советского союза русский разведчик неумело и неудачно вербовал жителя иностранной державы, то этого русского шпиона иностранные державы сажали в тюрьму. В своей собственной стране, в Советском союзе, было всё наоборот! Если русский разведчик неумело и неудачно вербовал своего земляка, а земляк на него жаловался в милицию, то жалобщик немедленно оказывался в психиатрической больнице! По диссертациям русских ученых разведчиков, современных вербовщиков, работающих по психологическим цепочкам, с использованием нейролингвистического кодирования головного мозга, простому человеку этих вербовщиков заметить было невозможно. Если кто-то из рядовых жителей СССР заметил, что его курируют спецслужбы – значить он ненормальный. Как знает любознательный читатель, психиатрические больницы Советского союза были переполнены.
Кого нельзя было лечить в сумашедшем доме, того сажали в кутузку.
Использовался любой повод или подлог. У Федосеева Михаила Исаевича была информация, что непокорного подводника Александра Маринеско, именно ГРУ после Великой отечественной войны засадило в тюрьму.
Все разведчики мира военные люди. Разведка всегда воюет. В данном случае советские разведчики воевали с мирным населением собственной страны. В каждом советском учреждении, фабрике, заводе или на корабле, тайные работники спецслужб были как тайные пастыри рядовых людей, отвечая за них своей карьерой. Например, если какой-либо моряк заграничного плавания не возвращался на судно и оставался жить за границей, то, естественно он становился предателем Родины. Этот моряк обязательно был закреплен за каким-нибудь тайным работником спецслужб, который работал на этом же судне, например за начальником радиостанции. После бегства моряка за границу, будет наказан капитан судна, его, естественно, первый помощник и почему-то невиновного начальника радиостанции переведут на худшее судно с меньшей зарплатой. Карьерный рост начальника радиостанции приостановится.
Как военного разведчика его могут лишить офицерского звания. Такие условия работы в советских разведорганах, порождали вынужденную наглость российских разведчиков. Поэтому творилось беззаконие по отношению к рядовым трудящимся; говоря по современному – творился беспредел по отношению к совкам, к простым советским людям, к лохам.
Чтобы себя обезопасить, советские разведчики как угодно, чаще всего по хамски, вербовали представителей собственного народа, они опускали психику советских людей, превращая в их в своих слуг, в стукачей, в рабов.
– "Поганое войско советских спецслужб души советского народа поделило", – пишет в своей исповеди Михаил Исаевич. – "Внутри советского государства счету нет врагу", – добавляет матерый шпион.