Армады британского воздушного флота. «Воздушный Флот Возмездия», как они его назвали. Тысячи самолётов бомбили сегодня Гамбург и Берлин. Понятно, что прорвались не все. Особенно к Берлину. Но прорвались. Потери, конечно, огромные. С обеих сторон. У англичан больше. В части техники и пилотов. С другой стороны, у немцев в части общих потерь потери просто невообразимые. Куда больше английских. Это если не считать атомных бомбардировок Плимута и Портсмута. Про Скапа-Флоу, Гибралтар и Мальту мы уж не станем упоминать, ввиду несоразмерности потерь.
Доктрина итальянского генерала Дуэ. В чистом виде. В моей истории её не пытались буквально воплотить в жизнь, а здесь вот пытаются.
В моей истории все основные державы долго и нудно разрабатывали средства химической защиты, наряду конечно же со средствами химического нападения. Но в годы Второй мировой ни одна из сторон не решилась применить в Европе свои арсеналы, прекрасно понимая, что ущерб будет не таким уж и значительным, и что немедленно прилетит в ответ. Да и международный авторитет пострадает.
Но это было там – в не случившемся здесь будущем.
Здесь – случилось.
Британские воздушные эскадры на Гамбург и Берлин заходили волнами. Волна носителей фугасных зарядов, в том числе и тяжёлых. Волна самолётов с химическими бомбами. Волна с бомбами зажигательными.
Заряды с отложенным временем подрыва. Фугасные. Химические. Зажигательные.
Гамбургу повезло меньше. К морю ближе, а горожане всё ещё беспечны.
Были.
Берлин успели предупредить, но значительных жертв избежать тоже не удалось.
Нужно ли говорить, что немцы точно ответят?
Сегодня Берлин объявил о начале неограниченной подводной войны против Великобритании и всех военных сил, а также транспортов, которые будут пытаться прорваться в порты Британии или вырваться из них.
Напомним нашим читателям, что сегодня утром был осуществлен массированный налёт германской авиации. Бомбардировка производилась по «формуле Дуэ». Количество погибших уточняется.
– Иваныч, и что ты думаешь на эту тему?
Иваныч отпил пива из запотевшей кружки и степенно поинтересовался:
– Это ты про что, Кондратий?
– Да всё о том же. О германо-английской войне. Ты ж видишь, что происходит. Бомбы вон бросают химические всякие. Зажигательные опять же. Будет большая война, или так всё обойдётся?
Артемий Иванович в здешнем заведении слыл мужиком рассудительным и достаточно авторитетным. И не раз, и не два подходили к нему люди за советом по тому или иному делу. Сегодня же было просто воскресенье. Все уже вернулись из храма и уже могли себе позволить рюмочку или кружечку. Во здравие государя и кесаря.
Кондратий Никифорович пытливо смотрел на Иваныча, но тот лишь рассудительно пожал плечами.
– Тут, как Бог даст. Буду идти сегодня обратно, зайду в церковь и поставлю свечку, чтобы всё разрешилось лишь бучей между немцами и англичанами. Но как-то не верю я, прости господи. Думается мне, что грядёт всеобщая, попомни моё слово.
Кондратий неспешно разлил по стопкам водку.
– И что предлагаешь?
– Ничего пока. Россия-матушка пока в стороне, а император наш, дай Бог ему здоровья всяческого, ведёт мудрую политику, пока не вступая в большую войну. Но, повторюсь, попомни моё слово – мы там тоже будем.
– Хм. Не могу сказать, что ты меня как-то уж порадовал. У меня планы были большие на ближайшие пару лет. Амбар вот нужно новый построить, да и трактор не мешало бы обновить, а то как-то барахлить начал. Да и вообще… Полина вот моя опять на сносях. Кормить всю ораву надо. Но, ежели государь прикажет, то что ж, бедному собраться – только подпоясаться.
Иваныч лишь усмехнулся:
– Бедный ты наш.
Кондратий вздохнул.
– За здравие государя императора!
– И кесаря нашего.
Они чокнулись стопками и выпили.
Саша шёл по коридорам института, сопровождаемый местным руководством, учёными, военными, всякого рода медиками, не говоря уж о том, что и у самого кесаря была своя свита. Ему показывали учебные аудитории, лаборатории, центры подготовки, разного рода научное оборудование, в котором Александр, понятное дело, был полным дилетантом.
Но он осматривал институт, задавал вопросы, внимательно слушал пояснения и в целом демонстрировал глубокий интерес к деятельности этого научного центра.