Па-де-де.
Маша заворожённо смотрела на поднимающейся к небу феерический атомный гриб. Вновь на её лице отразились восторги и переживания юной шестнадцатилетней принцессы Иоланды Савойской, которые вытеснили на время образ умудрённой годами и властной Императрицы Единства Марии Викторовны. Она смотрела и как-то по-детски улыбалась, словно нашла под рождественской ёлкой подарок, о котором так долго мечтала.
Осуществилось. Конечно, я ей всё это тысячу раз рассказывал и сто раз рисовал, но разве может настоящий атомный взрыв не оставить впечатление в душе даже сто раз подготовленного в теории человека? Даже меня как-то слегка проняло, хотя я постарался вида не показывать. Но, одно дело кино, а другое вот так вот…
Впрочем, я не испытал таких уж особых эмоций. Разве что чувство глубокого удовлетворения от того, что всё удалось, что всё было не зря. Никаких кровожадных фантазий у меня как-то пока не появилось. Не мечтал я пока сбросить «изделие» на Лондон, Берлин или тот же Вашингтон. Хотя бы потому, что я пока не знаю точно, кто станет нашим реальным противником в предстоящей войне. Расклад пока всё ещё не определён. Может все сразу. А может никто. Из них. Но я не верил в то, что мы отсидимся в стороне. Мы слишком уж стали бельмом на глазу. Да, мы пока не равны США и Германии, но уже спорим за третье место с Великобританией и почти уже обогнали её по экономическому потенциалу и развитию. А по целому ряду направлений развития мы даже ушли в отрыв, хотя и всячески шифруемся на этот счёт. Но и того, что видят иностранные разведки и фиксирует их научное сообщество, достаточно для нехороших (для нас) сомнений в столицах основных конкурентов.
Мы слишком рвались вперёд и очень боялись не успеть к моменту, когда все остальные бросятся на нас. Мы очень спешили, а потому привлекали к себе недоброе внимание «наших партнёров».
Так что…
Наконец до нас дошло серьезное содрогание земли, ветер, несущий всякий мусор, и донеслась весьма ослабленная ударная волна. Расстояние, всё же, было довольно большим, а заряд, всё же, довольно маленьким.
Конечно, у нас были и бункеры ближе к эпицентру, но никого из ведущих спецов я туда не допустил. Были у нас и некоторым образом автоматизированные пункты измерения, которые, переждав электромагнитный импульс, оживали по звонку механического «будильника», который приводил в действие механизмы мониторинга, включались генераторы, «оживала» радиостанция, «зажглись» экраны мониторов, дозиметры поднимались на поверхность в разных участках и на разном удалении от эпицентра, а в штаб начинала поступать телеметрия. В общем, особой необходимости гонять туда танки, даже обшитые свинцом, для осуществления замеров не было. Как, впрочем, и вертолёты. Во всяком случае в первые дни ни то, ни другое там особо не требовалось. Единственным пролётом с зависанием была миссия по сбросу буя-дозиметра в эпицентр. Но и там днище вертолёта и сидения пилотов были, по возможности, обшиты свинцом, экипаж был в наших фирменных «скафандрах», а кабина была надёжно герметично закрыта от радиоактивной пыли.
Нужно ли говорить, что сей вертолёт после посадки поступал в качестве объекта для опытов нашим спецам по дезактивации?
В общем, я сделал всё, чтобы научный зуд учёных сдержать и обезопасить. Не знаю, как у кого, а у нас каждый учёный-ядерщик, и даже каждый их помощник-ассистент, был на вес золота. Мне было проще взорвать ещё одну бомбу, чем лишиться кого-нибудь из них. Их и нас мало, да и в мире не слишком-то много. Особенно после наших «мероприятий».
Пошли доклады. Облако поднялось на высоту в двенадцать километров и движется по ветру. Ветер юго-восточный. Уровень радиации в бункере в пределах нормы. Показатели со станций мониторинга. Доклады с более близких к эпицентру бункеров. Цифры, замеры, визуальные наблюдения и всё такое прочее. Вертолёт над эпицентром. Сброс. Пошла новая телеметрия. В целом, из всего этого выходило, что кулибины не сильно и напортачили, по всем признакам предварительная мощность взрыва составила от 19 до 22 килотонн. Радиоактивные осадки и прочий «чёрный дождь» в районе нашего бункера нам не грозят, хотя радиационный фон местности вокруг нас ощутимо повышен и часа три-четыре с пешими прогулками придётся обождать. Впрочем, мы с Машей пешком ходить и не собирались. Не царское это дело, как говорится.
В целом, атомное облако и поднятая взрывом пыль начали уходить от нас, шоу уже заканчивалось, смотреть особо было больше не на что, так что мы потихоньку и засобирались в обратный путь. Как говорится, пора и честь знать. Тут и без нас как-то разберутся.
Жму руки и благодарю за успех Хлопина, Ферми, Иоффе, Резерфорда, Курчатова, Капицу, Алиханова, Джелепова, Брукс, Кистяковского, Арцимовича, Ершову, Кудрявцеву, а также отдельно товарищей Ванникова и Берию.
— От лица всей нашей благословенной Империи я благодарю вас, дамы и господа. Вы сделали великое дело и это не только огромный рывок в развитии науки, но и большой шаг в деле укрепления обороноспособности нашего Отечества.
Маша тоже пожала всем руки, сказав по паре благодарственных слов. Свинцовые вериги мы не снимали, хотя в них, понятно, было крайне тяжело и неудобно. Но кому щас легко? В бункере-то ладно, но мы-то уже уходим!
Простившись с гостеприимными хозяевами-учёными и прочим персоналом, мы с Машей, в сопровождении охраны и бессменного барона Елизарова, прошли на выход в шлюз. Одна дверь. Вторая. И вот в длинном гараже ждут нас четыре гусеничных вездехода всё с теми же свинцовыми пластинами на днище и на корпусе. Охрана распахнула бронедверь, и я галантно подал руку жене.
Императрица, не без моей помощи, вошла внутрь и заняла своё место. Да, высокая, пусть и стройная, женщина в массивной тяжёлой броне — это не самый миниатюрный вариант космодесантника. Что уж говорить про меня с моими 186 сантиметрами роста, да ещё и в этих вот доспехах. Но, ничего, разместились. Многочисленные тренировки, набитые шишки и синяки, не прошли даром. Но всё же надо будет конструкторам сего пепелаца указать на дверь. В смысле, на её габариты. Есть космодесантники и помассивнее нас. Да ещё и с вооружением. Так что пусть конструкторы представят свои соображения.
Тронулись.
С Богом!
Сразу началась тряска. Проклятая подвеска Кристи, будь она неладна! Неужели нельзя было доставить сюда новую торсионную универсальную бронеплатформу в конце-то концов!
Ладно, это я бурчу и вредничаю, хотя та же Маша морщилась на каждой кочке. Оно и так удовольствие так себе, а уж в тяжеленом скафандре, так и подавно. Попа будет болеть несмотря на мягкие сидения. И не только попа.
Разговаривать смысла не было. В смысле нам с Машей. И ушей лишних хватало, да и шумно было очень. Я лишь прокричал ей:
— Ты как?
Вымученный кивок:
— Нормально!
Ну, девочка, ты сама этого захотела. Впрочем, ей, генерал-майору Императорских десантно-штурмовых сил, было не привыкать к «тяготам и лишениям воинской службы». Одних прыжков с парашютом у неё под полсотни уже накопилось, не говоря уж о всяких марш-бросках с полной выкладкой и о прочих полосах препятствий. Тут уж ничего не поделаешь — правила одни для всех. Раз в год все офицеры должны были сдавать полный квалификационный экзамен, включающий и физические нормативы. И без разницы — желторотый ли ты корнет или Императрица.
Все сдавали. И я сдавал квалификацию. И все члены Императорской Фамилии сдавали. Вне зависимости от пола в пределах возраста действительного Служения. Без Служения нет дворянства.
Честь в Служении на благо Отчизны, не так ли?
Новые подпрыгивания в креслах. Хорошо хоть многоточечные ремни безопасности нас жестко фиксируют, а мехвод старается не слишком растрясти Августейшую чету, но, в любом случае, десять километров такой «дороги» — это вам не фунт изюму скушать. Да, надо было вертолёты поближе перегнать, но поднимать радиоактивную пыль как-то не хотелось лишний раз. Ладно, дотерпим, чего уж там, чай не бояре какие.
Худо-бедно, но мы благополучно доехали. Показался аэродром и стоящие в ряд тяжелые вертолёты. Что ж ИВВС Единства имело уже немало хороших машин разного назначения. СиВ-14 «Беркут» Конструкторского бюро Сикорского, Юр-5 «Кречет» КБ Юрьева, Че-3 «Орлан» КБ Черемухина, Бр-7 «Филин» КБ Братухина и Ка-2 «Сапсан» КБ Камова. Хорошие машины. Надёжные. Рабочие. У каждой конструкции были свои задачи, но летали они уже хорошо.