Следует отметить, что сами представители компаний стремились распространить мнение о великой гуманитарной миссии, которую несут компании в отсталых странах. Во всех хартиях, дававшихся компаниям, присутствовало требование «хорошего управления» и развития подконтрольных территорий. В обязанность Британской компании Южной Африки вменялась забота о коренном населении, сохранение мира и порядка, уважения местных законов и верований[71]. Целью их основания называлось «продвижение цивилизации в Африке»[72]. Нельзя отрицать, что на протяжении последней трети XIX в. компании неоднократно попадали в центр общественного внимания благодаря отнюдь не филантропическим мероприятиям: локальным войнам, карательным операциям. Однако не всегда точная информация с мест, а также укрепившийся вокруг компаний ореол проводников «национальной» политики осложняли критику противников системы в целом и коммерческих конкурентов в частности[73]. Почетная миссия привилегированных компаний по развитию торговли и цивилизации стала неотъемлемой частью имперской идеи в последние десятилетия XIX в.
По мере нарастания кризисных явлений в британской экономике открытие новых рынков и использование потенциала «зависимой империи» для решения экономических проблем становятся первоочередными задачами имперской политики. Выступления политических и общественных деятелей, художественные и публицистические произведения конца XIX в. демонстрируют убежденность англичан в том, что британские колонии являются источником богатства для метрополии. Так, ценность Восточной Африки заключалась как в природном богатстве, так и в довольно благоприятном климате. «Таймс» писала: «Наши путешественники сообщают, что регион дает перспективы для быстрого развития и пригоден для расселения европейцев»[74]. Экономическое значение Южной Африки было переоценено в последние десятилетия XIX в. В этот период открытие золотых рудников Ранда привлекло к южноафриканским республикам внимание британских предпринимателей, настаивавших на установлении жесткого контроля Великобритании над регионом[75]. Многообещающим в экономическом плане представлялась и Юго-Восточная Азия. В журнале «Девятнадцатое столетие» отмечалось: «Внимание наших исследователей, дипломатов, торговцев сейчас приковано к населенному и плодородному региону Юго-Восточной Азии, где открываются новые рынки для конкуренции между Англией и Францией»[76]. Высоко котировались и рынки Китая. Эта страна, с ее многочисленным населением и богатыми природными ресурсами, имела, по мнению британцев, блестящие перспективы для развития торговли[77]. Таким образом, каждый регион Азии и Африки приобретал в глазах викторианцев определенные немаловажные преимущества. Необходимость экспансии среди «нецивилизованных» народов практически не вызывала сомнений у представителей различных политических течений. Как отмечал видный колониальный администратор лорд Лугард, чтобы благоприятствовать росту торговли страны и найти место приложения для излишков промышленности и избыточного населения страны «наиболее дальновидные государственные деятели и предприниматели проповедуют колониальную экспансию»[78]. Таким образом, в Великобритании, как и во многих континентальных державах, увеличивается число сторонников новой политики, предусматривавшей развитие торговли и увеличения благосостояния страны за счет силового открытия новых рынков и завоевания новых покупателей.
75
Dicey E. British Suzerainty in the Transvaal // The Nineteenth Century. 1897. № 248. P. 670.