Тарталья был вне себя от бешенства:
- Видите? Видите?! Какого черта? Что там у них делается?!
- Может, на другой канал переключить, капитан?
- Что? Не ваше собачье дело!
- Сэр. Мне кажется, вам надо сейчас кружиться.
- О. Спасибо... мадам.
Грегор стиснул зубы, зажал кожаную сумку под мышкой и, нырнув под поднятой рукой партнерши, повернулся и поменялся с ней местами. Цепочка, в которой он двигался под музыку, ушла вперед на два шага, и как только он догнал их, они снова пошли в танце. Грегор отер пот со лба и почувствовал, как от рукава удушливо пахнет косметикой.
Будь он проклят, этот танец. У него было слишком мало времени, чтобы выучиться ему.
Наконец настал момент, когда он должен был стоять на месте, пока мимо проходила третья пара. Мысленно отсчитав восемь тактов, Грегор запустил руку в карман и вынул стерильную пробирку. На восьмом такте он повернулся вправо и оказался спиной к спине со своим новым партнером - танкером в пенсне с дымчатыми стеклами. Увидев в этих стеклах, какая красотка будет его партнершей на ближайшие сорок восемь тактов, Грегор кокетливо подмигнул ей. Девушка, похоже, удивилась. Грегор и танкер закончили исполнять фигуру спиной к спине и начали восьмитактовый проход.
- Сэр, - сказал Грегор, показывая танкеру пробирку. - Я только что подобрал одну штуковинку, которая принадлежит мисс Амалии Йенсен. Пожалуй, это надо вернуть ей. Не будете ли вы настолько добры, не передадите ли ей эту штучку? Вдоль по цепочке.
Реснитчатые мембраны танкера захлопнулись. В сочетании с дымчатыми стеклами это создало странную картину.
- Хорошо, странный молодой человек, - ответил танкер и взял у Грегора пробирку.
Грегор повернулся спиной к партнеру и снова отер пот со лба. Слава Богу, все закончилось.
Пааво Куусинен глянул в сторону и заметил, что в его сторону по цепочке что-то передают. Посмотрел в другую сторону - оттуда тоже что-то передавали.
Куусинен просчитал предстоящие фигуры, быстренько что-то прикинул в уме, взял под руку танцевавшего рядом хозалиха и резко крутанул его.
- Погодите, сэр. Это следующая фигура.
- Нет, сэр, вы ошиблись.
- Сэр! - В голосе хозалиха прозвучал испуг. Ведь они с Куусиненом только что сменили партнеров.
Амалия Йенсен одарила его удивленным взглядом. Танец умчал ее прочь.
- Барон Синн.
- Генерал Джеральд.
Рычание.
- Ну а теперь еще скажи, что ты не шпион.
Барон и глазом не моргнул:
- Я независимый аристократ, пытающийся оказать услугу Империи.
"Ха! - подумал генерал. - Ты думаешь, что тебе достанется настоящий Артефакт, а еще думаешь, что надуешь нас - мы, по-твоему, поверим, что твой будет стерилизован, а на самом деле - нет. Но я-то видел, как вашу пакость стерилизовали, и _знаю_, что получите вы всего-навсего плевок мертвого белка. Вот так вот! Ха!"
Нелегко было на душе у генерала, но одно он знал наверняка. Это было лучше, чем дать пинка Имперскому Флоту. Куда приятнее лично для него.
- Наварра тут свои дела заканчивает. Через пять дней - аукцион.
- Понятно.
- У меня остался последний пункт в турне, потом собираюсь заняться своими ногами. Мы встретимся на Фантоме, и я начну репетировать новую пьесу.
- Может быть, - сказал Майджстраль, обходя Николь по кругу, - мне удастся попасть на премьеру.
- Это было бы замечательно, Дрейк, но не мог бы ты хотя бы притвориться, что сердце твое разбито? Теперь придется это сделать, ты же понимаешь.
- Пожалуй, я мог бы выдавить слезинку-другую, - задумчиво проговорил Майджстраль.
- Маловато будет, думаю. Ведь все считают, что ты тут в меня был отчаянно и безнадежно влюблен, а я тем временем влюбилась в красавчика лейтенанта. Посещение премьеры - это больше, чем может вынести мое разбитое сердце.
Пока Николь кружилась около Майджстраля, он обдумал ее слова.
- Пожалуй, ты права. Простой мужской тоски тут будет маловато.
- Жаль, что нельзя сказать всем правду. Публика будет просто в ярости, если узнает, что мы весь наш страстный роман разыграли ради того, чтобы сплести интриги. Поклонники Диадемы терпеть не могут, когда их иллюзии терпят крах, и они заставили бы нас расплатиться за то, что мы их надули.
Майджстраль вспомнил о том, как четыре года назад отказался от вступления в Диадему, и решил, что у него нет никаких причин сожалеть об этом.
- Придется удовольствоваться записью, - решил он.
- Я тебе непременно вышлю запись, но только в том случае, если премьера пройдет удачно. Если будет провал, я сожгу все копии.
Майджстраль улыбнулся.
- А я буду считать, что непременно получу запись, мадам. - Он повернулся влево. Николь - в другую сторону. Теперь им с Николь придется на время разлучиться. Начинался променад.
- Мистер Куусинен, мы с вами снова встретились.
- Николь, всегда к вашим услугам.
Новым временным партнером Николь стал Куусинен. Этому человеку она совсем не доверяла. И что-то в его улыбочке ей очень не нравилось.
- Ваш покорный слуга, мисс Йенсен.
- Генерал Джеральд.
- Ваш мистер Кихано говорит, что вы собираетесь вместе поступить в легион Пионеров. Могу я вас поздравить? Нынче немногие готовы выполнять тяжкий труд первооткрывателей.
- Спасибо, генерал.
- Ваш отец гордился бы вами, мисс.
Амалия широко улыбнулась.
- Генерал, - сказала она, - думаю, вы не ошибаетесь.
Майджстраль ждал, что сердце его снова сожмется от тайного детского страха, однако приятно удивился тому, что оно даже не екнуло, когда он увидел перед собой графиню Анастасию. Наоборот, это графиня чувствовала себя неловко: она стояла в напряженной позе, откинув назад плечи - прямая, как палка.
Она смотрела на него глазами, похожими на осколки алмазов.
- Как ты мог? - проговорила она с упреком.
"Как я мог - что? - удивился Майджстраль. - Перевернуть вверх дном ее дом? Стрелять в ее слуг? Освободить ее жертву? Обмануть всех, кого только можно?"
- Прости, мама, - ответил он. - Вынужденные обстоятельства, ты же понимаешь.
Несчастье произошло не по вине Николь. По плану Майджстраля пробирок должно было быть три, поскольку он не хотел рассчитывать на то, что к Николь одновременно попадут сразу две. Он все предусмотрел, но все-таки ошибся.
Живая культура, двигавшаяся по цепочке к Амалии Йенсен, дошла до Николь первой. Николь улыбнулась и взяла пробирку в левую руку. Правой рукой она прикоснулась к кринолину, где прятала другую пробирку - просто так, на счастье, но еще было не время. Правую руку она должна была подать Куусинену, коснуться его пальцев и обойти вокруг него. Потом антраша, и все.
К концу фигуры она повернулась вправо, в полной готовности попросить нового временного партнера передать пробирку дальше. Но ее новый партнер пожилой хмурый хозалих с огромным количеством годичных колец вокруг носа, только что получил стерильную пробирку и протягивал ее Николь.
Руки их сомкнулись. Пробирки ударились друг о дружку и звякнули. Хозалих нахмурился и снова коснулся руки Николь. Пробирки упали на пол, и сердце Николь сжалось до боли от ужаса.
Пааво Куусинен внимательно смотрел на предметы, выпавшие из пальцев Николь, на ее лицо, искаженное страхом. Казалось, время остановилось.
Майджстраль заметил происшедшее краем глаза и замер на середине фигуры. Графиня налетела на Майджстраля и наступила ему на ногу каблуком. А он и не почувствовал боли.
Педро Кихано, танцевавший в противоположной цепочке, удивленно оглянулся. Он мог поклясться, что видел, как упали на пол и звякнули пробирки.
Барон Синн видел все отчетливо. Он скрипнул зубами. Его партнерша испугалась и шагнула назад.
В обе стороны по рядам танцоров распространилось чувство надвигающейся катастрофы. Мало кто понимал, что происходит на самом деле, но все понимали, что происходит что-то ужасное. Головы танцоров завертелись влево и вправо, ритм танца совершенно нарушился. Влево и вправо заметались информационные сферы в поисках источника замешательства.