"Совсем никакого конца!" - слышу я один комплексный голос.
Несправедливо. Взгляните на вторую страницу. Там я сказал вам, что конец все-таки был, и что я. Дьяк и окарина до самого этого конца оставались с Джо.
Кусочек для мозаики?
Вот, пожалуйста. Конец наступает через некоторое время после того, как Сан-Северина (после множество проходов через провал), лысая, морщинистая, раненная, излеченная и состарившаяся на сотню лет, получила дозволение сдать свою верховную власть, а вместе с ней свое имя и большую часть самых мучительных воспоминаний. Тогда она взяла себе в сотоварищи 3-пса, приняла имя Чароны и удалилась на спутник под названием Рис, где от нее пятьсот лет не требовалось ничего более обременительного, чем сторожить ворота транспортной зоны и проявлять доброту к детишкам, что вполне соответствовало ее возрасту.
Еще кусочек? "Волдуй" - это вода, которую на рассвете капля за каплей собирают с листьев лилиевидных папоротников девочки из "Пансиона благородных девиц мисс Перрипикер".
О, я мог бы изложить вам новости хорошие и скверные, поведать об успехах и поражениях. Принц Нактор развязал войну, которая выжгла восемь миров, уничтожила пятьдесят две цивилизации и тридцать две тысячи триста пятьдесят семь полных и самостоятельных этических систем. Это малое поражение. А вот великая победа: в самом конце цепочки обстоятельств, которую я оставляю вам вывести, принц Нактор, обезумевший от страха, сплошь в липком поту, безлунной полночью бежал через джунгли Центрального парка на Земле, когда Дьяк с широким зевком появился из-за кучки деревьев и совершенно случайно на него наступил - а надо сказать, к тому времени Дьяк уже достиг своего взрослого размера в пятьдесят футов.
Я уже рассказал вам, как Сан-Северина, старая, лысая и принявшая имя Чароны, впервые кое-что объяснила про симплекс, комплекс и мультиплекс мальчугану по кличке Комета Джо под сооружением, именуемым Бруклинским мостом, в мире, именуемом Рисом. С таким же успехом я мог бы рассказать вам, как Джо, такой же старый, морщинистый и с некоторых пор именуемый Норном, впервые обучил Сан-Северину песне, которую они вместе играли в заброшенном отсеке линкора в мире, пока что в этой истории не названном под местом, именуемым Бруклинским мостом.
Я мог бы рассказать вам, как на церемонии окончательного освобождения Ллл, когда толпа смолкла перед прекрасной музыкой, мужчина по имени Рон, который некогда юным челночником пел для Ллл - слезы и тогда, и теперь дрожали в уголках его глаз, а горло сжималось от эмоций, - как этот мужчина повернулся к стоявшему рядом с ним в колоссальном людском скоплении Ллл и прошептал, имея в виду не только растущее внимание толпы, невероятный эффект песни, но также и разрушительную кульминацию, которую представляло собой освобождение: "Видел ты когда-нибудь что-то подобное?"
Ллл промолчал, зато стоявший рядом с ним восточный юноша с шокирующей, едва сдерживаемой яростью откликнулся: "Ага.
Я видел!" Затем он бросил Ллл: "Пошли, Мюэльс, пора отсюда выбираться", - и Ллл с юношей принялись прокладывать себе дорогу к краю толпы, чтобы начать путешествие не менее невероятное, чем то, которое я описал, - а Рон остался стоять с разинутым ртом, недоверчиво глазея на столь откровенное святотатство.
Радостное поражение: это когда принц Нактор сжег тело Джо на затянутых льдом равнинах планеты, что кружила возле Тантамаунта. Радостное, ибо оно освободило Джо для использования множества других тел, других имен.
Трагическая победа: это когда всего за несколько часов до инцидента с Дьяком в Центральном парке Ком уничтожил разум принца Нактора, всей своей чудовищной массой - в несколько раз большей, чем у того Кома, которого мы видели, - врезавшись в Геодезическую исследовательскую станцию, где, глубоко внутри, принц Нактор тайно хранил свой мозг в яйце из слоновой кости, наполненном питательным раствором. Трагическая, ибо в результате этой коллизии Ком также был уничтожен.
Еще могу изложить вам самый конец, происходящий одновременно с самым началом, когда в итоге некто и впрямь пришел освободить Ллл, и Комета Джо к тому времени все еще именуемый Норном, - Ки, Марбика и я несли сообщение от созвездия Золотой Рыбы к Имперской звезде в органиформе, но тут капсулообразующий механизм вышел из строя, и мы лишились управления. Пока остальные бились за спасение корабля, я ненадолго отвернулся и увидел, что Норн стоит впереди и глазеет на сверкающее солнце, навстречу которому мы неслись. Потом он рассмеялся.
Силясь вернуть нас обратно на курс, я гневно вопросил:
- И что тут смешного?
Не отворачиваясь от солнца, Норн сухо покачал головой.
- Скажи, Самоцвет, ты стихи Ни Тай Ли когда-нибудь читал?
Как я уже сказал, это было в самом начале, и я их еще не читал. Тогда я еще и кристаллизован не был.
- Нашел время литературу обсуждать! - крикнул я, хотя вплоть до самой поломки он часами терпеливо выслушивал детальные описания книги, которую я собирался написать.
Ки подплыл из протоплазмы:
- По-моему, тут уже ничего не поделать. - Свет, пробивавшийся сквозь зеленоватый студень, мерцал на его искаженном от страха лице.
Я оглянулся на Норна, который по-прежнему не двигался, пока светлое пятно разрасталось во мраке.
- Это спутник, - крикнул из внутренней темноты Марбика. - Может, аварийная посадка удастся...
Она удалась.
В месте под названием Рис, где не было ничего, кроме монопродуктного симплексного общества с транспортной зоной.
Они погибли. Я остался один, а поскольку Норн сумел передать сообщение кому-то, кто понес его дальше, я отправился проследить, чтобы оно было передано...
Или эту часть истории я вам уже рассказывал?
Сомневаюсь.
В этой безбрежной мультиплексной Вселенной почти столько же миров под названием Рис, сколько и мест под названием Бруклинский мост. Это начало. Это конец. Оставляю вам задачу упорядочивания ваших восприятий и одоления пути от одного к другому.