— Ну-ну, брось.
— Послушай, Ком, моя прошлая жизнь была у меня украдена. Теперь ты хочешь отдать кому-то еще мою новую жизнь. Я не стану этого делать.
— Весьма эгоистичный способ…
— А кроме того, я знаю достаточно о симплексных культурах, чтобы понять: единственное, что можно с ними поделать при помощи армии, это их разрушить. И я этого делать не стану.
— Ну и ну, — сказал Ком. — Ты и это прикинул.
— Ага, прикинул. И тут будет одна сплошная боль.
— Разрушение все равно случится — пойдешь ты на это или нет. Единственная разница будет в том, что ты не сможешь передать сообщение.
— А без меня этот человек не будет готов?
— Суть в том, что у тебя не будет возможности это узнать.
— Я рискну, — пробормотал Джо. — Отправлюсь дальше. Пойду на риск и стану надеяться, что все получится как надо, буду я там или нет.
— Ты даже понятия не имеешь, насколько это рискованно. Послушай, у нас еще есть немного времени. Давай предпримем небольшое отступление от намеченного маршрута. Хочу показать тебе одну вещь, которая заставит тебя переменить мнение.
— Знаешь, Ком, я не думаю, что еще одна встреча с обращенными в рабство, эксплуатируемыми, многострадальными Ллл прямо сейчас пойдет мне на пользу. Ведь ты именно туда хочешь меня доставить?
— Страдание Ллл происходит прежде всего с тобой, а не с Ллл, — сказал Ком. — Невозможно понять страдание Ллл с точки зрения самого Ллл, если ты таковым не являешься. Понимание — одна из тех вещей, от которых их защищает Империя.
Даже сами Ллл не могут договориться о том, что же все-таки столь ужасно в их положении. Но есть достаточно проявлений, так что можешь поверить нам на слово. Некоторые стены даже мультиплексность не в силах измерить. Временами она способна их взрывать, но это очень сложно, а кроме того оставляет на земле шрамы. Признание непроницаемости этих стен — первый шаг к их разрушению. Я хочу кое-что тебе показать — можешь оценить это в любом плексе по твоему выбору. Мы отправимся поговорить с Сан-Севериной.
XIII
— Не один ли это из тех миров, которые она воссоздала при помощи Ллл? — спросил Джо, оглядывая серебристые улицы пустого города, а затем снова оборачиваясь на покатые лесистые холмы, что подступали к самому краю овеваемого нежным ветерком озера у него за спиной.
— Это один из них, — подтвердил Оскар. — Он первый из законченных, и станет последним из вновь заселенных.
— Почему? — спросил Джо, переступая через новенькую чугунную решетку на тротуаре. Голубоватое солнце горело, отражаясь в спиральном окне громадной башни слева от них. А справа пусто громоздился величественный фонтан. Джо пробежал пальцами по сухому гранитному ободу сорокафутового бассейна, когда они проходили мимо.
— Потому что она здесь.
— Много еще работы осталось?
— Все миры уже воссозданы. И сорок шесть цивилизаций восстановлены. А вот на этические системы уходит много времени. Они еще месяцев шесть будут в работе, — Оскар указал на черную металлическую дверь, усеянную латунными шипами. — Вот туда.
Джо оглядел головокружительные шпили.
— Какая красота, — сказал он. — Настоящая. Пожалуй, теперь я немного лучше понимаю, почему она хотела это воссоздать.
— Сюда, — сказал Оскар.
Джо вошел.
— Вниз по лестнице.
Их шаги гулко отзывались в просторном лестничном колодце.
— Теперь сюда. — Оскар открыл дверь поменьше в серой каменной стене.
Войдя внутрь, Джо скривился.
— Какой странный запах…
И тут он увидел ее.
Она была голая.
Ее запястья и лодыжки были прикованы к полу.
Когда серое лезвие света упало на ее сгорбленную спину, она потянула на себя кандалы и завыла. Зубы ее оскалились — зубы, которые вдруг показались Джо такими длинными и острыми.
Вой прервался скрежещущим вдохом.
Джо наблюдал за ней.
Он смотрел, как он за ней наблюдает, а потом смотрел, как он пятится к двери, но дверь наглухо захлопнулась у него за спиной.
Мышцы ее плеч сделались от напряжения твердыми и четко очерченными. Спадая мимо жилистой шеи, спутанные, нечесанные волосы закрывали половину ее лица. «Расческа, — пришла нелепая мысль. — Жлуп, красная расческа». И Джо смотрел, как слезы скапливаются в его настоящем глазу. Другой же глаз стал совсем сухим.
— Теперь они ее здесь держат, — объяснил Оскар. — Длина цепей подобрана таким образом, чтобы она никак с собой не покончила.
— Кто…
— Если ты помнишь, там было еще двадцать шесть человек. Она уже давно миновала ту точку, после которой она освободила бы Ллл, если б только могла. Но остальные теперь держат ее здесь — таким вот образом. И ее Ллл продолжают работать.
— Так нечестно! — воскликнул Джо. — Почему никто ее не освободит?
— Она знала, на что шла. И еще раньше сказала им, что им придется проделать. Она знала свои пределы, — Оскар скривился от боли. — Ллл всего семеро. Это больше, чем любой другой человек когда-либо одновременно имел. Эта правда очень много.
И чем больше Ллл строят, тем сильнее возрастает скорбь. В геометрической прогрессии. Как цена.
Джо таращился на нее — потрясенный, завороженный, измученный.
— Ты пришел, чтобы с ней поговорить, — напомнил Оскар. — Давай, поговори.
Джо осторожно прошел вперед, наблюдая за собой. Ее запястья и лодыжки были покрыты струпьями.
— Сан-Северина?
Испустив сдавленный хрип, она подалась назад:
— Сан-Северина? Я должен с вами поговорить.
Тонкий ручеек крови заструился по связкам на тыльной стороне ее левой ладони.
— Можете вы со мной поговорить? Сан-Северина…
Лязгая цепями, она бросилась на Джо и наверняка схватила бы его зубами за ногу, если бы он не отпрянул. Тогда она прикусила язык и с визгом плюхнулась на камни, губы ее увлажнились кровью.
Следующее, что Джо увидел — это как он барабанит по двери, и как Оскар его держит. Затем Оскар повернул ручку, и они вывалились на нижнюю площадку лестницы. Оскар тоже тяжело дышал, когда они устремились вверх по ступенькам.
— Мне почти жаль ее, — произнес Оскар на полпути наверх.
Пораженный, Джо повернулся к нему.
— Да как ты смеешь!
— Мне жаль Ллл, — добавил Оскар. — Если помнишь, я один из них.
Джо опять наблюдал за собой — как он снова тащится по ступенькам, с трудом скрывая смущение.
— А мне по-настоящему ее жаль, — сказал Джо.
— Достаточно, чтобы вступить в армию? — спросил Оскар.
— Жлуп, — выругался Джо. — Разумеется.
— Я так и рассчитывал.
Когда они вышли из верхней двери на улицу, Джо прищурился от яркого света.
— Ни Тай, — мгновение спустя произнес он. — Ни сказал, что несколько дней назад приходил поговорить с Сан-Севериной.
Оскар кивнул.
— Сюда? Он видел ее такой?
Оскар снова кивнул.
— Значит, он тоже это пережил, — сказал Джо. И пошел дальше по улице.
— Надеюсь, он добрался до солнца.
— Ее не смогли как-то усыпить или загипнотизировать, — размышлял Джо, снова глазея сквозь стеклянную стену внутрь аппаратной.
— Если она засыпает, Ллл перестают строить, — объяснил Ком. — Это входит в контракт. Чтобы Ллл функционировали, владение все время должно быть сознательным.
— Этого я более или менее ожидал. Но как можно быть уверенным, что она все еще в сознании внутри этого… этого зверя? Хоть кто-нибудь может до нее достучаться?
— Этот зверь — ее защита, — объяснил Ком. — Ты готов в дорогу?
— Как никогда.
— Тогда я хочу, чтобы ты взял с собой одно комплексное утверждение, которое в дальнейшем потребует мультиплексной оценки. Единственными существенными элементами в любом обществе являются художественный и криминальный, ибо только они, посредством выяснения ценностей данного общества, способны вынудить его измениться.
— А это верно?