В ярости Андокоммий фыркнул и покачал головой. Его грудь вздымалась вверх и вниз, а лицо исказилось ненавистью. Он зарычал и рубанул Фигула, но на этот раз его удар был неуклюжим, и оптион плавно парировал его ловким взмахом меча. Затем Фигул прыгнул вперед и прижал затупленный кончик меча к животу бритта, прежде чем тот успел среагировать. Раздался глухой удар, когда затупленный наконечник врезался в живот Андокоммийа. Его рот отвис, и он скорчился в талии, прежде чем рухнуть на колени под слышимые вздохи недоверия ошеломленных воинов, неспособных понять, что гордый дуротриг потерпел поражение от младшего римского офицера.
Фигул отвернулся от ошеломленного британца и поднял тренировочный меч, довольный тем, что донес свою мысль.
- У кого-нибудь еще есть проблемы с использованием такого меча? - Его хриплый голос эхом разнесся по плацу. Новобранцы уставились на оптиона в ошеломленном молчании. - Хорошо. А теперь за работу!
Легионеры вернулись в свои тренировочные группы, чтобы начать тренировку с мечом. Воины неохотно взялись за оружие, и вскоре ледяной зимний воздух наполнился монотонным глухим стуком, когда они наносили удары по своим тренировочным столбам.
- Отлично сработано, господин, - прокомментировал Рулл, когда Фигул отступил к краю плаца, чтобы наблюдать за тренировкой. - Это должно держать остальных ублюдков в узде. По крайней мере, на какое-то время.
- Будем надеяться, - ответил Фигул .
Он тяжело вздохнул. Это была достаточно тяжелая работа, инструктировать таких упрямых телохранителей. Теперь ему придется побеспокоиться и об Андокоммие. Как уроженец Галлии, Фигул лучше большинства своих товарищей знал кельтский характер. Его публичное унижение Андокоммия было необходимо, чтобы подавить любое инакомыслие среди других новобранцев. Но воин наверняка отомстит за свою уязвленную гордость, и Фигул сделал мысленную пометку остерегаться его со спины.
*****
Остаток месяца новобранцы придерживались того же распорядка. По утрам они работали над своими упражнениями по владению мечом, бесконечно отрабатывая основные типы уколов, парирования и блока под бдительным присмотром инструкторов-легионеров. Во второй половине дня дуротригам давали плетеные щиты и объединяли их в бойцовые пары, а Фигул и его легионеры обучали людей методам атаки и защиты в стычке, а также осваивали основы построения.
Исходя из своего опыта, Фигул все больше разочаровывался в обучении туземцев Большинство британцев были достаточно выносливы и обладали достаточной грубой силой. Но как только Фигул пытался научить их какому-либо скоординированному бою, они оказывались совершенно безнадежными. Только когда дело доходило до упражнений на мечах, новобранцы проявляли хоть какой-то энтузиазм, но даже тогда они не хотели практиковаться в стиле, которому их учил Фигул , вместо этого рубя на свои тренировочные столбы, как если бы они рубили мясо. Сословные воины среди них были особенно непокорными. Сколько бы раз Фигул ни пытался объяснить им, что шесть дюймов острия лучше, чем длина клинка, воины отказывались его слушать. Это было больше, чем простая неспособность правильно владеть мечом, подумал Фигул . Это было чистое кельтское упрямство.
Шли недели, зима ослабляла свою хватку на земле, и снег таял, а погода становилась мягче. В Линдинис начали прибывать постоянные потоки купцов и торговцев. Впереди был еще долгий путь, но впервые с тех пор, как он ступил на землю этих земель, Фигул начал думать, что появился шанс, что в новой провинции, наконец-то, воцарится мир. Он удвоил свои усилия по обучению своих людей, решив, что планы правителя по романизации этих земель не будут поставлены под угрозу из-за неэффективности резидентских телохранителей. Но он мало в чем продвинулся вперед и начал отчаиваться, что многих новобранцев когда-либо можно будет обучить до приемлемого уровня.
- В сотый раз ты пытаешься убить своего врага, а не пощекотать его! - закричал Рулл на одного из рекрутов, когда британец тихонько ударил острием меча по деревянному столбу. - Ударь его еще раз, и на этот раз вложи в это всю свою силу!
Проходившая мимо группа дежурных ауксилариев заметила новобранцев, трудившихся на своей площадке, и остановилась, чтобы понаблюдать за тренировкой. Они смотрели, весело улыбаясь. Центурион Веспилло, находившийся среди них, зааплодировал, когда новобранец нанес еще один неуклюжий удар по столбу.
- Отличная работа, ребята! - сказал центурион Веспилло инструкторам. - Эти люди заставят друидов нагадить в свои штаны.
- О, Боги! - пробормотал Фигул себе под нос, пока другие батавы смеялись, прежде чем двинуться дальше. Рулл покачал головой.
- Центурион прав, господин. Эта партия какая-то раздолбанная и неуклюжая . Я бы не доверил им охрану отхожего места в Большом цирке, не говоря уже о правителе.
Фигул кивнул: - Она отняла у нас намного больше времени, чем я надеялся.
Рулл фыркнул и сплюнул на землю: - Это мягко сказано, господин. К тому времени, как мы закончим тренировать этих больших волосатых идиотов, настанут Сатурналии. Но я вам еще кое-что скажу.
- Что такое?
- Если друиды узнают, что за правителем присматривает эта толпа, они выстроятся в очередь, чтобы воткнуть в него клинки.
В конце дня обучения, новобранцев повели быстрым маршем вокруг форта, пока солнце не скрылось за частоколом. Затем им выдали вечерние продовольственные пайки, прежде чем они потащили свои измученные тела обратно в казармы. Рулл и Хельва направились в поселение выпить, а Фигул побрел к штаб-квартире, чтобы отчитаться перед имперским посланником. Во второй половине дня небо потемнело, и первые капли дождя забарабанили по деревянной черепице штаб-квартиры, когда он обменялся приветствием с часовым и вошел в здание.
Нумерий Сцилла сидел за столом в своих личных покоях, нахмурив брови в глубокой сосредоточенности, когда он сгорбился над планами большого здания, аккуратно нарисованными на листе пергамента. Низкое пламя трепетало на расколотых поленьях маленького камина в углу комнаты, отражая усталое лицо имперского посланника и его седеющие волосы. После паузы посланник поднял глаза на Фигула, и тонко улыбнулся.
- Скажи мне, оптион. Как проходит обучение? Можно на них надеяться?
Фигул поджал губы. Посланник входил в круг советников Клавдия, которым было поручено повседневное управление империей. Таким образом, Сцилла обладал значительной властью и влиянием в императорском дворце. Вот почему он почти не скрывал своего презрения к тому, что его послали в Британию, чтобы помочь в создании управления новой провинцией. Он был не из тех людей, которым Фигул мог себе позволить перечить.