Он представил себе квазар на месте Три-Сол, столичной жёлтой звезды - чудовищный сверх-яркий рот, захлёбывающийся молоком галактики, сосущий и глотающий материю огромным водопадом - и почувствовал что-то дурное, муторное в груди. Нет, поздно, всё, коготок увяз. Он силой увёл свой разум от этой картины, и всё же она осталась там, на задворках, ужасным провидческим полотном.
- Межгалактическое пространство, особенно на границе, с редкими звёздами, длинными рукавами в ничто - другое дело. Есть где развернуться. Орда об этом знает и пойдёт по рукаву Шивы. Это единственный межгалактический мост, в котором невозможно утопить весь флот в огне, не рискуя мгновенным коллапсом масс обеих галактик. Я что-нибудь придумаю и там - полагаю, не я одна - но в разумных пределах. А в этих пределах ордынский флот просто слишком велик. Даже на пару с Саито Йоши, магистром храмовиков в отставке, объединив усилия на такой исключительный случай, мы сможем их разве что потрепать.
- Орда - не флот, - сказал он, - а волны флотов. Как прибой. Наш единственный шанс в том, что они не считают индивидуальную жизнь совершенно ничтожной. Если отпугнуть их, истребив авангард вторжения, они по крайней мере призадумаются, сядут ровно и станут копить силы дальше. А мы за это время тоже подкопим.
- Они не считают ничтожной отдельную жизнь? Они не как муравьи, ты хочешь сказать? Откуда ты знаешь?
- Благодаря Кувапутре, бальянскому полководцу, с которым мне довелось воевать. Он разгромил небольшую флотилию этих существ, орды, пленил полдесятка из них, допросил. Услыхав, что верховный пророк, повелитель орды - бывший воин, Кувапутра отпустил этих пленных с приказом передать пророку вызов на поединок. Ордынцы сразу ему сказали, что поединка не будет, пророк не опустится до рукопашной с неверным. С неверными только война, "война жизни", как это у них зовётся - до уничтожения даже наших бактерий. Кувапутра не поверил.
- Так он отпустил их?
- Да.
- Надо же. А что сделал бы ты?
- Доставил пленных в столицу, испепелив те останки их кораблей, которые бы не смог утащить с собой. Орде совершенно необязательно было знать, где лежат непокорные царства "неверных", смеющих оскорблять пророка убийством его разведки и вызовом на безбожный языческий ритуал. Кувапутра был опасный дурак.
- Был?
- Я разгромил и убил его. В том числе за это.
...
Укус на плече перестал кровоточить и зажил, оставив красные шрамики - отпечатки зубов, готовые, казалось, в любой момент вновь открыться. Когда Ариан вышел из ванной комнаты, соединённой с комнатой ковра через небольшую дверь - свежий, очищенный после душа - на полу его ждала стопка новой одежды. Рив Гэллар полулежала в низком чёрном кресле. Теперь он уже понимал, что цвет - ритуал. Она любовалась им, пока он надевал чёрные брюки, стального цвета рубаху и белый полувоенный китель. К облачению прилагался скрытый клинок - отличнейший, флотской стали. Серой робы пленника, которую ему выдали на первом имперском корабле и с каждой пересадкой заменяли на точно такую же с другим серийным номером, не было видно. Новый костюм прилегал плотнее, был непривычен и просто чужд. Всё же, гораздо приятнее предыдущего.
- Вот так-то лучше. Тебе белое идёт, - она криво усмехнулась. - Буду рада тебя постоянно в нём видеть.
- Я буду рад его носить, миледи, - ответил он.
Все в белом щеголяли имперские адмиралы. Не то чтобы это их от чего-то спасало в плане нечистых рук.
- Иди сюда.
Он преклонил перед ней колени, вплотную к креслу, там, где она указала.
- Для тебя мы немного изменим присягу. Сейчас повторяй за мной. "Я, получивший имя Ариан Торн, присягаю на верность императрице Рив Гэллар..."
Он повторял, слово в слово.
- "Клянусь свято хранить интересы Третьей Империи - выполнять все приказы императрицы - достойно исполнять воинский долг - защищать суверенность, порядок и государственное устройство, а также народ Империи - и придерживаться, насколько мне позволяет моя природа, Прямого Пути."
На последнем слове она уколола его в мочку уха.
- Это серебро. Посмотришь в зеркало. Серьга-пайцза сообщает всем, что ты аколит Прямого Пути, мой охотник. Она избавит тебя по крайней мере от оскорблений, высказанных расистами прямо в лицо. Если Гэн или кто другой вопросит, с какой стати пайцза - ты ведь талантлив в этом плане, как бревно - ответишь, что ты мирской аколит.