Он не произнес ни одного правдивого слова.
Сейчас он находится в Сучжоу и не может найти записи императорского двора в столице. Так называемая проверка есть не что иное, как наблюдение за моими словами и делами, чтобы извлечь из них возможную истину.
Я взял протянутый им платок и вытер уголки рта: «Ранси, сегодня хорошая ночь, в кровати, под одеялом, может быть, я тебе все расскажу.»
Я посмотрел на выражение его лица и задумчиво добавил: «Если в первый раз тебе неудобно, временно относись ко мне как к нему и зови меня Чэнцзюнь, я не возражаю.»
«У Его Королевского Высочества когда-то был сын Чу Сюнь, который часто спал с ним вместе.»
Что?
Лю Тонги продолжал: «Чу Сюнь фактически получил приказ искать доказательство его измены. Тем не менее, он был с Его Королевским Высочеством в течение долгого времени, и никаких достойных доказательств не было найдено.»
Ну, это...
Лю Тонги вздохнул: «Итак, этого инцидента достаточно, чтобы доказать, что так называемые разговоры в кровати абсолютно ненадежны, и нет никакой необходимости пытаться.»
………………
На следующее утро я открыл потайную дверь в задней стене дома и вошел в маленький сад, где стоял Лю Тонги.
Лю Тонги сказал мне, что он был единственным в этом доме и у него не было слуг. В маленьком дворике две или три комнаты крыла были затенены зеленым бамбуком. Дверь была открыта, а створки подняты. Я на цыпочках подошел к окну и увидел, что Лю Тонги сидит прямо за столом в комнате и что-то разглядывает. Когда он поднял глаза, то увидел меня за окном. И вдруг вздрогнул.
Я промолчал и , прихрамывая, направился к двери. Лю Тонги облокотился на стол и медленно встал. «Ранси, ты можешь догадаться, кто я?»
Выражение лица Лю Тонги резко изменилось: «почему ты появляешься днем?»
Я посмотрел на его лицо, чувствуя себя немного необъяснимо грустным, и намеренно сказал: «Я хочу увидеть тебя днем, поэтому я пришел сюда."
Я помолчал, а потом сказал: «Не волнуйся, с душой Цзин Вэйи все в порядке. Сейчас он слишком слаб. Я дал ему поспать подольше, чтобы он не исчез так быстро. Это для его же блага.»
Выражение лица Лю Тонги только что успокоилось.
Я пошел посмотреть, что он положил в свой чемодан. Это были какие-то досье: «вы приехали в Сучжоу и все еще занимаетесь государственными делами?» - Я взял одну из книг и пролистал ее, - «вы все еще говорите, что вы не лояльный министр? Вы явно премьер-министр, который отдаёт службе всю свою жизнь.» - Затем я отложил брошюру и встряхнул стопку бумаг рядом с ней. Под бумагой, полной слов, лежала груда картин.
Я озадаченно достал их. Некоторые из картин были четко очерчены, а некоторые были просто каракулями, но на каждой картине были ивовые листья и ивовые ветви, и там был человек.
Человек на картинах был спрятан в фоне или был изображен размыто боком, без детализированного лица, он был или в длинном платье, или в официальной одежде, или стоя или сидя, и позы и сцены разные. Но я вижу, что это один и тот же человек, и некоторые картины также сопровождались несколькими стихами, всё было написано знакомым мне почерком.
Я не удержался и наклонился к Лю Тонги: «.. это же ты, нарисованный Цзин Вэйи...»
Лю Тонги сидел молча.
Я снова рассмотрел их и искренне сказал: «картины действительно плохие. Персонажи совсем уродливы. Поэма...как это могло быть написано так плохо!»
Лю Тонги продолжал молчать. Я любезно отказался от дальнейшей оценки этих картин: «Цзин Вэйи показал вам эти картины, чтобы вы любили его всем сердцем?…»
Лю Тонги ответил: «эти картины были найдены в том месте, где его Королевское Высочество Хуай поместило так называемые доказательства своей измены. В секретном шкафу не было ничего, кроме них.»
Значит, Лю Тонги был тронут, когда увидел эти картины, и влюбился в Цзин Вэйи?
Я сказал: «но он действительно любит Юнь Юя.»
Лю Тонги все еще говорил со спокойным выражением лица: «я знаю.»
Он собрал листы, которые я перевернул один за другим, - «Его Королевское Высочество однажды ошибочно понял человека, с которыми он был связан, и эти картины-то, он ошибочно нарисовал. Это был просто образ. С тех пор это всё было отложено, и они были спрятаны в секретный кабинет.»
В горле у меня появился неописуемый привкус, и я усмехнулся: «мне все равно, хотя я и рассмотрел их. Я написал много плохих слов, несколько плохих картин и несколько плохих стихов. Я все это написал, когда мне было восемь лет. Гораздо лучше, чем он.»
Он положил готовый рисунок обратно в футляр, я взял его за руку и сказал: «Ранси, я буду рисовать для тебя. Я буду рисовать от всего сердца, определенно лучше, чем он. Я тебе понравлюсь?»
Лю Тонги отошёл назад и посмотрел на меня с такой беспомощностью в глазах: «Ваше Превосходительство, зачем вы говорите эти слова?»
В чем причина? Когда я был в тюрьме, я не мог не завидовать, когда я стал свидетелем поддельной смерти Цзин Вэйи.
Когда я стал призраком, я узнал, что самая драгоценная вещь в мире - это истинное чувство, но я не мог больше его иметь или получить. Цзин Вэйи не дорожит преимуществами Лю Тонги. Я намерен заменить его, так почему бы не взять это всё себе.
«Потому что ты мне нравишься,» - серьезно ответил я.
Лю Тонги снова изобразил подобие снисходительной улыбки и внезапно поднял руку. Прежде чем я успел отреагировать, я почувствовала, что его ладонь накрыла мою макушку и потерла ее.
Я резко сделала шаг назад, его прохладные рукава коснулись моего лица.
Лю Тонги извинился: «мне очень жаль, но сейчас я ничего не могу с собой поделать.»
Я немного напрягся, глаза Лю Тонги остановились на моем лице, он вздохнул, сделал шаг вперед, снова поднял руку и снова коснулся моей макушки.
Его рост ниже, чем у Цзин Вэйи, но он очень искусен и естественен в выполнении этого движения.
«Ваше Превосходительство, сколько лет вам не хватает, чтобы вы были довольны? Шесть лет? Семь лет? Восемь...»
Я не мог удержаться, чтобы не выпалить ошеломленно: «мне не хватит всего лишь четыре или пять лет. Я был призраком столько лет. Разве не смешно говорить о таком?»
Лю Тонги молчал, но когда он смотрел на меня, выражение его лица наконец изменилось, и в нем появилась жалость.
Я вдруг опомнился: «вы догадались, кто я?»
Лю Тонги опустился на колени: "Его Королевское Высочество, раньше я был невежлив, пожалуйста, простите меня.»
Я наклонился, чтобы помочь Лю Тонги: «Вставай, я всего лишь принц, и я не такой благородный, как дядя Цзин Вэйи. Вам не нужно соблюдать этикет специально, говорите со мной точно так же, как и раньше."
Когда он встал, я вздохнул, заложив руки за спину: «Ранси, я проиграл. Я готов сдержать обещание.»
Лю Тонги стоял молча, и я поднял веки, чтобы посмотреть на него: «однако я не знаю, как выбраться из тела Цзин Вэйи.»
Выражение лица Лю Тонги, наконец, снова изменилось. Я был очень горд и сказал «хотя я хочу, я не могу помочь.»
Лю Тонги постоял молча, потом отвернулся в сторону.
Он засучил рукава, первым делом взял стул, вышел в коридор и поставил его на пол. Вернувшись в дом, он поднял еще один стул.