Я сказал: «О, я просто выйду и снова стану одиноким призраком. Если ты хочешь поблагодарить меня, то можешь сжечь побольше бумажных денег и помолиться. Может быть, я смогу отправиться в подземный мир. Если ты это сделаешь, я буду очень доволен.»
Я вышел во двор и огляделся. Я всегда хотел приехать в Цзяннань, но так никогда и не увидел Цзяннани и в конце концов посетил только два двора.
Лю Тонги все еще стоял под крыльцом, и я сказал: «поторопись и поищи его, дай мне выпить его сегодня вечером до захода солнца, или тебе придется подождать до завтра.» - Я обернулся, - «я жду тебя в соседнем дворе.»
После полудня пришел Лю Тонги, и я, прищурившись, посмотрел на вино и персиковые ветки в его руке, а затем посмотрел на небо. Было еще рано, и до сумерек оставалось совсем немного времени.
Я принес маленькую медную печку и маленький горшочек Лю Тонги, чтобы сделать вино, и наблюдал, скрестив руки на груди.
Когда он налил рисовое вино в горшок, винные запахи разлетелись вокруг, я шагнул вперед, чтобы обнять Лю Тонги и снова поцеловать.
Выражение его лица изменилось, и я отпустил его: «ничего, я просто не смирился, что не смогу поцеловать тебя больше.»
Лю Тонги мягко спросил меня: «Что случилось с тобой в тот день?»
Я сел на ступеньки: «могу я уйти или нет, зачем ты спрашиваешь так много?»
Лю Тонги наклонился ко мне: «Раз уж ты собрался уходить, почему бы мне это не сказать?»
Я улыбнулся ему, но ничего не сказал.
Вино, вымоченное в персиковых ветвях, было приготовлено за час, я подошел ближе, поднял его и вылил в миску.
Вино отражало солнечный свет и тоже было цвета заката. Я достал из рукава сверток бумаги и протянул его Лю Тонги. Я уставился на Лю Тонги и спросил: «Ну как? Моя живопись намного лучше, чем у Цзин Вэйи.»
Это картина снежной сцены, которую я нарисовал после того, как попытался понять, что сказал сегодня Лю Тонги. Я нарисовал, как он стоял под крыльцом, когда он был молод и смотрел, как Цзин Вэйи и принцы складывают сливы в снег.
Я не видел, как выглядел Лю Тонги, когда он был молод. Я просто нарисовал его, угадав, но я думаю, что я, должно быть, нарисовал гораздо лучше, чем Цзин Вэйи.
«Когда вы смотрели на эту картину, должен быть кто-то, кто нарисовал бы вас на ней.»
Я просто хотел отдать эту картину и сказать это Лю Тонги.
Я держал его за рукав: «Ранси, ты знаешь, почему я хочу уйти, потому что, когда ты сказал мне все это, ты мне очень понравился, правда.»
Свет заходящего солнца падал косо, и на какое-то время я был ошеломлен, и мне показалось, что я тоже ему немного нравлюсь.
«Забудь об этом, я хотел посмотреть, смогу ли я заставить тебя смягчиться, но ты должен сдержать свое обещание, когда я стану призраком.»
Я взял чашу с вином, выпил ее всю и указал на бумагу в его руке: «там, где стоит подпись, это мое прозвище.»
Мое тело постепенно становилось немного неустойчивым, и сила, которую я накопил, наконец, немного исчезла.
Я лежал на прохладном полу, Лю Тонги наклонился и схватил меня за манжету: «..Вы..»
Лю Тонги, на самом деле, ты догадался, кто я, но в то же время ошибся.
Как бы вы ни были умны, угадать правильно невозможно.
Я зевнул: «Зишу - это мое прозвище.»
«Меня зовут Цзин Чжу, я должен был наслаждаться благовониями в храме предков.»
«Тебе следовало называть меня императором Тайцзуном.»
«Человек, который сидит в храме предков, - это мой младший брат Цзин Юань.»
«Твой предок Лю Цзинь и моя мать считали, что я предпочитаю живопись и каллиграфию и не гожусь на роль императора, поэтому они заменили меня Цзин Юанем и заключили меня в каменную тюрьму под именем принца Юаня.»
Мы с Цзин Юанем были братьями - близнецами, так как я родился мгновением раньше, они сделали меня принцем.
Я этого не хотел. Хотя принцем был я, Цзин Юань хорошо владел боевыми искусствами, хорошо ездил верхом и стрелял, а также любил изучать военное искусство, он был очень похож на своего отца. Я несколько раз предлагал своему отцу-императору уступить моё место принца Цзин Юаню.
Я был искренен, но это не подействовало.
В то время мать-королева сказали отцу-императору, что старший сын должен принцем, чтобы подать пример будущим поколениям.
Но когда мой отец скончался, в ночь моей коронации царица-мать и учитель ошеломили меня. Когда я проснулся, я уже был в каменной тюрьме.
В то время каменная тюрьма была чрезвычайно секретной, со стенами со всех сторон и только маленькой дверью. Королева-мать, госпожа Лю и два других верных министра находились в этой каменной комнате и убедили меня позволить Цзин Юаню занять моё место, потому что я не был подходящим императором, если бы я был императором, клан Цзин погиб бы.
Я просто не понимал. Когда я хотел сдаться, они этого не хотели. Но теперь они сами захотели этого и схватили меня. Почему?
Я знаю, что даже если я соглашусь, я стану принцем, а Цзин Юань станет императором, я определенно буду неспокоен и буду бояться до конца своей жизни.
Лучше прекратить это полностью, они почувствуют себя спокойно, я почувствую облегчение.
В то время в каменной комнате не было стражи, только я. Я думаю, что Цзин Юань, королева-мать и госпожа Лю втайне надеялись, что я сделаю это.
Королева-мать и госпожа Лю также дали мне одежду Цзин Юаня и надели ее, когда я согласился. Юань отдал мне пурпурный шелковый пояс с мантии. Цзин Юань тогда рассмеялся и сказал, что пояс слишком длинный и может быть использован в качестве двух послов, но мне следует его использовать особым образом. Он ожидал, что он будет достаточно длинным для меня.
Когда я висел в воздухе, я думал о том, что скоро всё закончится.
Просто я не ожидал, что это правда, что повешенный призрак не может перевоплотиться. Смерть прошла гладко, но я страдал после смерти. Я знал это раньше. Но я предпочел бы быть хозяином своей жизни и страдать десятилетия, искупая свои грехи.
Одержимый Цзин Вэйи, выйдя из тюрьмы, я обнаружил, что страна действительно хорошо управляется. Если бы я стал императором при жизни, страна, возможно, не была бы столь процветающей, как сегодня.
Если мир подобен шахматной партии, то, может быть, я-пешка, которой суждено быть брошенной ради главной цели, и у меня действительно есть обида, которую нельзя проглотить.
Когда я родился, моя любящая и нежная мать, всегда учила меня и растила во мне изящность и хитрость. Цзин Юань, который был неразлучен со мной, когда я был маленьким, делал все фальшиво.
Есть ли в мире настоящая доброта?
Кажется, что она все еще есть, но я с ней не сталкивался.
На самом деле, после того, как метод приготовления пищи из красного дерева вынудил меня покинуть тело Цзин Вэйи, я не знал, что произойдет дальше.
Я выхожу из тела Цзин Вэйи и, кажется, слегка рассеиваюсь.
Постепенно наполняясь усталостью
Я не знаю, будет ли я стерт в дым или проснусь от вечного сна.
Если есть другая жизнь, я надеюсь, что у меня будет кто-то, кто рисовал бы мои портреты, а я рисовал бы его.
http://tl.rulate.ru/book/32842/1049278