Вскоре после этого Лю Тонги прощается со мной, я тоже встаю, чтобы уйти.
Как только мы выходим на улицу, я говорю Лю Тонги, прежде чем каждый из нас садится в свой экипаж и паланкин: «Принц Дай был сегодня довольно бестактен и вызвал недовольство вождя Юнь. Даже я в конце концов выставил себя дураком. Как неловко.»
«Это были просто шутки, которыми они обменялись на пиру, забытые сразу же, как только были произнесены слова, я даже не помню, что это было. Если я был груб, пожалуйста, не принимайте это близко к сердцу, ваше высочество.»
Мы обмениваемся еще несколькими обычными любезностями, и я посмотрел, как он ныряет в свой паланкин, прежде чем вернуться к моему экипажу.
Вернувшись в поместье, я бы по-прежнему в гнетущем настроении из-за того, что случилось с принцессой Хуай.
Я зову слугу, чтобы он принес мне кувшин вина, и начинаю пить в одиночестве в саду спальных покоев.
Обычно я об этом не думаю, но сегодня ночью, под одинокой Луной в тени этих деревьев, сидя вот так, я вдруг почувствовала себя немного одиноким.
Это все ложь, приходящая и уходящая. Так фальшиво, что я даже не могу сказать, что реально.
Например, с Лю Тонги - надеясь, что он когда-нибудь разделит со мной хоть один искренний разговор, который не будет полностью состоять из вежливости, вероятно, я надеюсь на слишком многое.
Ранее, в поместье принца Дая, Юн Юй тихо заговорил со мной-просто чтобы напомнить мне о нашей встрече в павильоне лунного света.
В павильоне лунного света Юнь Тан и его соратники хотят обсудить, когда нам следует действовать.
Планируя и сговариваясь в течение многих лет, мы, наконец, поднимемся и решим судьбу империи.
Я помню, что несколько лет назад, в такую же лунную ночь, как эта, Юнь Тан и Вэй Цзинь сказали мне, что нечестивый ребенок занимает трон без всяких заслуг, невежественная женщина узурпирует власть и вмешивается в государственные дела. Ради мира и империи мы бросаемся к ногам законного правителя - мы надеемся, что ваше высочество сохранит трон.
Все это чепуха.
Талант Цычже как правителя намного превосходит прежнего императора, он, безусловно, запомнится как мудрый правитель этого поколения. Вдовствующая императрица действительно глупая женщина, но, к счастью, она действительно глупа — как только Цичже немного подрастет, она просто не будет достаточно компетентна, чтобы контролировать правительство. Несмотря, что я посредственный и бездарный коротышка, легенда гласит, что поместье принца Хуая имеет тайное влияние, достаточно сильное, чтобы свергнуть государство, что Юнь Тан и Вэй Цзинь объединили свои силы, чтобы использовать меня на некоторое время. Как только трон будет захвачен, они сначала избавятся от меня - простая лестница, чтобы взобраться на эту стену - а потом будут сражаться друг с другом. В конце концов, окончательный победитель заберет империю.
Это факт, который даже идиот мог бы понять, настолько простой, что его можно было бы распознать с первого взгляда.
И я согласился.
До сих пор я был в сговоре с Юнь Таном и Вэй Цзинем.
Моя мать однажды сказала мне, что вклад моего отца в государство был слишком велик, из-за него на меня и моих потомков будут смотреть с подозрением. В этом и заключается суть имперской политики — только уйдя из нее как можно раньше и вернувшись в страну, вы можете гарантировать себе хороший конец.
Она всегда была так недвусмысленно ясна в том, что должно быть сделано, и все же я никогда не делал так, как она просила.
Может быть, когда дело доходит до этого, та же самая страстная кровь, которая текла в жилах моего отца, течет и во мне. Я просто немного возмущен - мучаюсь от недовольства.
Когда я был ребенком, мой отец возвращался из своих военных походов, и всякий раз, когда он говорил о поле битвы, его черты приобретали этот сияющий блеск. В его сердце была только страна, только преданность, только этот мир, принадлежащий клану Цзин.
Но в конце концов у него не осталось ничего, кроме подозрительности и ревности, ничего, кроме этой раковой репутации, которую я, его дитя, должен нести.
Все, чего я хочу, это ... сделать что-то, что могло бы потрясти небеса после той посредственной жизни, которую я вел до сих пор. Я хочу, чтобы те, кто так называемые морально чистые — я хочу, чтобы все в мире — знали, что поместье принца Хуя -это не раковая опухоль. Слова "принц Хуай" должны быть внесены в реестр преданных чиновников, а не в Книгу предателей.
Мой отец боролся всю свою жизнь, и все, чего он хотел-это стабильная империя для клана Цзин, все, чего он хотел-это мир для всех простолюдинов мира.
По крайней мере, я могу быть похож на него. На этот раз я могу охранять империю, которую он защищал всю свою жизнь.
Только для того, чтобы я мог называть его папой.
Возможно, это также означало бы, что Цичже не будет называть меня дядей все эти годы напрасно, независимо от того, искренне ли он называет меня так, или это поверхностно, поскольку это требуется от него.
Но что касается того, что случится со мной после этого, что может произойти со всем этим — это то, что я, возможно, не смогу предсказать.
Возможно, лучший конец, который я когда-либо смогу получить, - это просто попросить Лю Тонги называть меня вашим высочеством, а Цичжэ - дядей без всяких ухищрений.
Когда я пью холодное вино вместе с Луной, мне приходит в голову одна мысль — на самом деле я глупее своего отца, решившего пойти по этому пути. И вообще, какое отношение ко мне имеет страна? Буду ли я вмешиваться или нет, результат будет тот же самый. Если я не вмешаюсь в планы Юнь Тана и Вэй Цзиня, их восстание все равно может провалиться. В худшем случае, это может означать, что силы, лежащие в засаде по всей империи, не будут устранены осторожно, поэтому время от времени могут возникать небольшие мятежи. Но до тех пор, пока мы не избавимся от ее лидера, восстанию будет трудно добиться хоть какой-то поддержки.
Так почему же я должен играть в шпиона?
Даже если я этого не сделаю, я все равно останусь этим посредственным, обычным принцем Хуай — морально чистые все равно будут видеть во мне рак, а мой двоюродный племянник-император и его мать будут подозревать меня до конца моей жизни.
И поэтому, возможно, вся куча оправданий, которые я придумал, чтобы довести небеса до слез, - это всего лишь предлог. Возможно, моя цель - не что иное, как завоевать себе хорошую репутацию с помощью этой азартной игры.
Стоит ли рисковать хорошей репутацией, пока неизвестно.
Вот к чему приходит похоже позволение вашему уму блуждать: чем дольше я блуждаю, тем глубже я иду, и чем дольше я блуждаю, тем более извилистыми становятся пути. В конце концов я ужасно напиваюсь, в замешательстве и смятении я понимаю, что мои глаза закрыты, и в замешательстве и смятении я снова открываю глаза и обнаруживаю, что сплю на кровати, а небо уже ярко светит.
Стюард ЦАО стоит у изголовья моей кровати. «Наконец-то вы проснулись, ваше высочество. Вчера вечером вы напились, и я нашел вас спящим в саду. Поэтому я помог вам вернуться в спальню вместе с другими слугами.»