Самым кровавым аспектом являлась ликвидация Министерства духовного воспитания. Винсент полагал, что большая часть работающих там парней окажется фанатиками и будет драться до самого конца, поэтому не исключал и нанесение удара с орбиты. Попутный ущерб в таком случае был бы просто колоссальным. Невозможно уничтожить здание в центре густонаселенного города так, чтобы при этом не пострадал никто из мирных жителей.
Клозе места на передовой не нашлось Его предполагалось хранить для разгребания последствий мятежа, если он удастся, или для попытки реванша, если дело закончится провалом.
– Кофе будешь? – Он еще не успел ответить согласием, как Пенелопа поставила перед ним кружку с горячим напитком.
– Буду, – решил Клозе и отложил в сторону портативный компьютер.
Пенелопа устроилась в кресле напротив. Каюта была небольшой, поэтому кресла стояли совсем рядом. Их разделял только маленький журнальный столик.
– Мне кажется, что Империя как форма правления себя исчерпала, – сказал Клозе. – Все эти заговоры и мятежи последних лет… Если вдруг у нас получится то, что мы собираемся сделать, и если вдруг мы выиграем войну с таргами, нам придется задуматься о реформировании нашего общественного строя.
– Тебе не нравится быть дворянином?
– Мне больше нравилось быть простым военным и держаться от политики как можно дальше, – сказал Клозе. – И вы всегда знали мое отношение к этому дерьму. Почему же вы выбрали именно меня?
– А кого еще? – удивилась Пенелопа. – Ты оказался единственным человеком, кто подходил по всем параметрам, кроме происхождения.
– В порядке мелкого подхалимажа к будущему правителю ты должна удовлетворить мое любопытство и огласить мне эти параметры.
– Тщеславие – это грех.
– Все мы не без греха.
– Ну во-первых, это должен был быть фотогеничный человек.
– Тут вы попали в точку, – согласился Клозе.
– Это должен быть человек, которого вся Империя знает в лицо.
Клозе хмыкнул. От этой известности проблем всегда было больше, чем преимуществ. Никто не спрашивал его согласия, когда имперская пропаганда превратила их совместный с Юлием полет на «Одиссее» в подвиг и создала героев из двух пилотов, которые просто выполняли приказ и хотели выжить. Когда обстоятельства сложились таким образом, что Юлий был вынужден занять престол, известность сыграла ему на руку.
Теперь тот же фокус пытались провернуть с Клозе. Правда, за ним числилось на один «подвиг» больше. День, когда Клозе потерял остатки своей эскадрильи и еле унес ноги с оккупированной таргами Сахары, из обычного героя превратил его в настоящую живую легенду.
– Человек, которого уважает Генштаб, – продолжила Пенелопа.
– Вряд ли они меня до сих пор уважают, – заметил Клозе. – Скорее меня там не любят. Особенно после того разноса, который я устроил им за Великий Китай.
Клозе казалось, что в Генштабе его считают выскочкой, который пролез на столь высокую должность благодаря протекции императора. Тем более что отчасти именно так оно и было. Никто, кроме Юлия, не назначил бы Клозе советником по вопросам безопасности. В его возрасте Клозе мог бы претендовать разве что на роль адъютанта какой-нибудь не слишком важной шишки Генштаба, а вместо этого оказался куратором этого сборища твердоголовых военных.
Клозе не питал иллюзий относительно своей персоны. С его мнением считался разве что адмирал Круз, остальные просто мирились с положением вещей и блажью молодого императора.
Дело было вовсе не в уважении, которое Генштаб мог питать к Клозе. И не в хороших отношениях барона с Винсентом Коллоджерро, бывшим директором УИБ.
Генштаб, за которым стояла вся мощь ВКС, вполне был способен устроить мятеж и добиться успеха без помощи людей из УИБ. После чего адмирал Круз мог бы продолжить войну с таргами по своему собственному разумению. Но вряд ли бы он выдержал политические последствия такого хода. Империя – это не только армия, и ВКС не смогут вести войну без крепкого тыла, который в данном случае было способно обеспечить только УИБ.
Клозе считал, что мятежникам нужна ширма, фигура, которая будет принята народом и за которую смогут спрятаться истинные правители Империи. Это уже не имело к монархии ровным счетом никакого отношения. К власти рвались серые кардиналы, считающие, что они в состоянии взять ситуацию под контроль и выиграть войну. Благие намерения, конечно, и Клозе не стал бы с этим спорить. Однако он был убежден, что все серые кардиналы всех времен всегда руководствовались именно благими намерениями.
Никто не рвется к власти, чтобы окончательно все изгадить, все пытаются сделать лучше. Но получается не у всех.
– Человек, которому люди поверят.
– Люди поверят кому угодно, если его слова будут подтверждены мощью ВКС. Вы могли прийти к кому-нибудь из клана Рокуэллов. У любого из них больше законных оснований, чем у меня.
Он не хотел власти, но думать об этом было уже поздно. Отправившись вместе с Пенелопой на курьерском корабле, Клозе сжег за собой мосты. Теперь можно двигаться только вперед.
– Необходимо нарушить цепь наследования, – заявила Пенелопа. – Иначе это никогда не кончится. К тому же ты уже в курсе, как оно там все работает, и знаешь, как обстоят дела на фронтах. У тебя просто уникальное сочетание военного и бюрократического опыта.
Верит ли она сама, что на самом деле все так просто? Вряд ли. Ее брат был очень умным человеком, так же как и ее отец. Клозе не был знаком с матерью Пенелопы и другим ее братом, Гаем, но предполагал, что и они были далеко не дураки.
Пенелопе нельзя было отказать в аналитических способностях. Она получила прекрасное образование, лучшее из всех, какое ей могли бы обеспечить ее происхождение и состояние отца, большую часть жизни провела при дворе Виктора Романова, работала секретарем у своего брата, когда он сменил Виктора на троне, и тоже знала, «как оно там все работает».
– Но есть еще один фактор, – сказала Пенелопа. – Гораздо более важный с точки зрения текущего момента. Ты умеешь побеждать.
– Чего? – изумился Клозе.
– В этой войне Империей было одержано только две победы, – сказала Пенелопа. – Одну из них одержал мой брат, вторую – ты.
– Неправда, – сказал Клозе. – Битву за Солнечную систему нельзя назвать победой. Скорее это была ничья.
– Тарги не получили Марса и не нанесли непоправимого вреда нашим космических верфям, – сказала Пенелопа. – Не смогли ворваться в атмосферу Земли. Не добились ни одной из своих целей. После Сахары и Великого Китая… Что это, если не победа? Тарги оставили в Солнечной системе сотни кораблей.
– Мы тоже, – напомнил Клозе.
– Но мы вышибли таргов из своей родной системы.
– Не такое уж большое достижение, если учесть, что наша родная система защищена куда лучше прочих.
– Ты можешь это расценивать как угодно. Но с моей точки зрения, это была победа. И население Солнечной системы со мной полностью согласно.
Клозе отпил кофе и закурил сигарету.
– Когда я учился в Академии, я был полон мечтаний и иллюзий, свойственных молодости, – сказал он. – Тогда я мечтал сделать карьеру, причем сделать ее очень быстро и стать великим полководцем годам эдак к сорока. Конечно, для этого мне требовалась большая война – лучший, а точнее, единственный способ сделать быструю карьеру. Я и не предполагал, что мои желания исполнятся столь неожиданным образом. А какие мечты были у тебя?
– Такие же глупые, – сказала Пенелопа. – Я мечтала стать светской львицей и выйти замуж за императора, чтобы задавать моду всем женщинам Империи. При этом мне было абсолютно все равно, кто на тот момент будет нашим императором.
– Подожди-ка, – пробормотал Клозе. – Когда ты достигла брачного возраста, императором уже был Виктор. А он так и не женился.
– Когда я достигла брачного возраста, я перестала думать о подобных глупостях, – сказала Пенелопа.