Олег поморщился.
- Из-за обычной кабацкой драки? Да брось. И так разных татей хватает. Там же не убили никого? - уточнил он.
- Не убили, но чуть не спалили заведение Балды. А там так всё скученно, что полыхнуть могло - мало бы не показалось.
Они, как раз, проезжали мимо бараков, где жили рабыни, работавшие на одной из прядильных мануфактур, когда оттуда вывалилась троица довольных, крепко подвыпивших комендатурских стражников.
- Ого, - присвистнул Олег, - Твои оборотни в погонах? Неплохо так у нас стража живёт на страже закона. Вот этих разрешаю повесить. Как ты говоришь, для острастки.
Бор побагровел от злости на своих подчинённых и от стыда перед своим боссом.
- Кувер, скотина! - заорал он, - Это ты так патрулируешь?
Троица, растеряв свой довольный вид, увидев коменданта, попыталась изобразить служебное рвение, а узнав графа ри,Шотела, хозяина всего и вся тут, мигом сникла и побледнела.
Олег не хотел целенаправленно чьей-то крови, поэтому немного поправил себя:
- Бор, насчёт повесить, я пошутил. Разберись сначала, может они оперативную работу проводили. Ну помнишь, о чём я тебе рассказывал?
- Господин граф! - к ним спешили главные мастера прядильных и ткацких мануфактур Рудаз и Корвал, видимо, предупреждённых кем-то об очередном прибытии высокого начальства.
Глава 4
Усилившийся к вечеру запах тухлятины со стороны Вонючки, впадающей в Псту небольшой речушки, названной так из-за того, что она давно использовалась для стока нечистот, не сильно тревожил Кастета, он уже давно привык.
Да и не так уж сильно-то тут, в огромном поселении под Псковом, называемым странно - Промзоной, и воняло. Во всяком случае, по сравнению с теми городами и поселениями, где Кастету приходилось раньше бывать.
- Ростик требует своих денег, - Малыш Гнус шмыгнул носом и почесал на голове давно не мытые сальные космы, - Говорит, что будет ждать до завтрашнего утра, а потом....
- Он решил мне угрожать? - прервал одного из своих шестёрок кабатчик, - Не много ли он о себе возомнил? Ладно, - увидев равнодушную реакцию Гнуса, которому действительно было пофигу, как его босс выйдет из ситуации, успокоился и сам, - Пойдём за мной. Ты тут пока один торгуй, - сказал он своему рабу, рыжему молодому мужчине с плутоватым лицом.
Кастет, пройдя пару шагов, повернулся к низкой двери, устроенной сбоку в коридорчике, ведущим от барной стойки в подсобные помещения.
Согнувшись в три погибели, он еле прошёл в дверцу и, подождав Гнуса, тщательно закрыл её на все два засова и замок.
Гнус, с масляной лампой в руке, спустился по лестнице вслед за Кастетом в длинный подвальный проход, освещаемый только светом из расположенных вверху круглых отверстий для воздуха, по обе стороны которого располагались по три зарешеченные камеры. В двух из них находились люди.
В первой слева камере сидел давний знакомец Гнуса карманник Пушок, заподозренный Кастетом в утаивании украденного, и хотя он, на все вопросы с побоями, клялся Семерыми, что ничего не скрысятничал, кабатчик, главарь их небольшой, но уже уважаемой банды, ему не верил, и третий день держал за решёткой, время от времени устраивая очередной допрос с пристрастием.
- Кастет, - кинулся к решётке Пушок, - Ну хватит меня тут держать. Выпусти. Я ведь правда...
- Заткнись, дерьмо. Вечером приедет большой босс, он и решит, что с тобой делать. Я тебе, сучий потрох, не верю.
У Кастета, вообще-то были основания так говорить, он своими глазами видел количество денег в кошельке у расплачивавшегося с ним за стойкой клиента. А вор срезал этот кошелёк буквально в десятке шагов от его кабака. Ну и куда на этом коротком отрезке пути терпила мог деть деньги?
Кабатчик давно бы тихо удавил крысёныша, да его, в своё время, ему рекомендовали серьёзные люди, с которыми он вёл дело. Потому и держал Пушка пока в клетке, ожидая решения своих бугров.
В последней от начала прохода, находящейся также слева, камере, прикованное за ногу на цепь, сидело нечто, напоминающее женщину, с кожанным ошейником.
- Подожди, - сказал Кастет Малышу Гнусу, - Не могу пройти мимо этой падали.
- Мне тоже хочется пообщаться с этой свиньёй, - злорадно оскалился Гнус.
Так получилось, что, в этот раз, в подземелье Кастета оказались только знакомые Малыша. Но, если против Пушка Гнус ничего не имел личного, то вот к находящейся в последней камере Тупице у него, как раз, личные счёты были.
- После меня, - остановил порыв Гнуса кабатчик.