Подготовившись морально, я нажал виртуальную кнопку.
Мир подернулся помехами.
Пробуждение в этот раз было тяжелым. Меня как-будто вытаскивали из какого-то киселя. Когда я открыл глаза, все ещё был в своей капсуле, погруженный в жидкий раствор. Сквозь стекло ясно виднелись фигуры солдат в футуристической броне без опознавательных знаков. А рядом с ними стоял, кто бы сомневался, керр Дорман. Андроид в виде человека в белом халате терпеливо что-то объяснял бугаю в броне.
Эти детали я отметил про себя и дальше сосредоточился на своем состоянии. А оно было паршивым. Вот она проблема всех мистиков. Сердца Роя влияют на нас и становится очень плохо. Пустота в области солнечного сплетения, там, где в механоиде находился Эйн, ощущалась остро. У меня будто забрали руку, ногу или глаз. Что-то очень важное. Но с каждой секундой болезненное чувство притуплялось.
Заметив, что я пришел в себя, керр Дорман кивнул мне и начался сброс раствора. Я же приходил в себя. Двигал пальцами рук и ног. Пытался вспомнить, как дышать. Тело как будто бы было мне мало. Хрупкое. Болезненное. Брр. Представить сложно что чувствуют люди, живущие в механоидах, такие как керр Хоффман. Их тело удивительными образом изменено. Более чем уверен, что каждый выход из капсулы для них пытка.
Доставали меня бугаи в броне. Оружие я не видел, но более чем уверен, что оно просто сложено и спрятано так искусно, что я и не замечу. Здесь ведь нет пространственных карманов? Нет же?
— Как ты себя чувствуешь, Экелз?
Керр Дорман посветил в мои глаза фонариком, проверяя реакцию зрачков.
— Плохо, — я зашелся в кашле.
Он тут же достал из кармана маленькую бутылку с розоватой жидкостью и дал мне. У жидкости был солоноватый вкус. Она холодом обожгла язык и горло, чтобы теплом в области желудка. Мир сразу стал четче.
— Изотоник, специально разработанный для таких как ты, пробывших в капсуле долго, — пояснил андроид.
— Долго ещё? — гневно спросил один из двух бугаев.
— Столько, сколько понадобится. Выход из капсулы, особенно с такими параметрами, дело не быстрое.
— Допрос должен начаться немедленно!
— Сначала медосмотр. И только потом все остальное, — керр Дорман был непреклонен.
— Это дело первостепенной важности! Он контактировал с предателем…
— Керр Гольц, — Дорман оторвался от меня и повернулся к одному из двух солдат в футуристической броне. — В императорском дворце вы можете запугивать кого угодно. Но здесь я ответственный за проект. И пока я не приведу пилота в надлежащее состояние, чтобы он не только пережил Допрос, — Дорман отдельно выделил второе слово, — но и вернулся в адекватном состоянии и приносил дальше пользу Империи, никуда он не пойдет. Пусть даже сам Император мне пришлет приказ.
Холод, с которым это было сказано, пробрал даже меня. А ведь я разговаривал и с Герцогом, и с Ксандром и с многими сильными мира сего. Впрочем, я ведь даже не знаю кто управляет андроидом. Элейн?
Следующие пять минут Дорман, под недовольство солдат, говорил мне что делать и я делал. Координация у меня нарушилась. Я не мог прыгать на месте. Заваливался. Хлопать ладошками над головой. Заводить руки за спину в замок и наклонятся. Меня вело в разные стороны.
— Тц, — керр Дорман вытащил из широкого кармана медицинский игольчатый пистолет и сделал укол вколол мне в шею.
Меня повело. Да так, что я наблевал прямо там, на пол.
Как ни странно, после этого стало легче. Снова дали изотоник. На этот раз я даже вкуса не почувствовал. Язык будто онемел. Зато андроид или кто стоял за его управлением остался доволен и разрешил солдатам меня отконвоировать на допрос.
Шли мы долго. С каждым пройденным шагом мне становилось все легче. Я привыкал к человеческому телу.
Страха не было. Допрос, кем бы он не проводился, все равно не сможет вытащить из меня ничего важного. Ничего из того, что не знает глава проекта «Механоид».
Пару раз ехали на эскалаторах и один раз на лифте. И наконец пришли в комнату.
Широкая серия комната с одним стулом и лампой. Меня посадили на жесткий холодный стул. Керр Дорман, а он находился здесь до моего прихода, нацепил мне полуобруч с правой стороны от виска до затылка.
— Этот детектор позволит увидеть все записанное на твой персональный чип, — пояснил он.
— А как же неприкосновенность личных данных, — вспомнил я.
— Ты предатель Империи! Какая неприкосновенность.
В комнату вошел человек. Высокий, плотно сбитый. Хищное лицо, белобрысые волосы, частично покрытые сединой, а частично, выбитыми на коже узором имплантов. От него так и веяло властью. И глаза. Цепкие, холодные, темно-карие.