Волки выпрыгивают из одежды в звериной форме. Некоторые задерживаются, это Марыська успела кинуть на них «растерянность». От этого единая волна атакующих серых тел разбивается, теряет слитность.
Справа несколько выстрелов подряд, почти без промежутков. Это Арслан использовал особенность своего дробовика: он стреляет от пояса, удерживая спуск нажатым и быстро передергивая затвор. В этом ружье так можно.
Альфа-самка кидается на Данилу. Он стреляет из Нагана. Попадает, но тяжелое тело всё равно толкает его, заставляет отступить. Он стреляет еще раз. Самка падает.
Перышко успевает выстрелить еще раз, но ее винтовка перезаряжается слишком долго. На нее налетает молодая самка. Данила стреляет в нее сбоку. Дважды. Пока он отвлекся, кто-то успевает вцепиться в руку с револьвером. Массивная туша треплет клыками его предплечье. Черт! Больно то как! В левой руке — кортик. Он бьет им в сильную волчью шею. Узкое лезвие легко пробивает густую шерсть и мышцы. И еще раз. И еще. Лохматое тело падает.
Вокруг — свалка. Некоторые оборотни сразу отлечиваются и пытаются нападать снова. У Арслана кончились патроны, он выхватил кинжал. Перышко прицельно стреляет по раненым, которые пытаются подняться. Марыська зажала зубами горло раненого волка, старого вожака, он тоже обернулся в зверя, крупного и седого. Тот притих. Сдался.
Данила накладывает на свою раненую руку магические обезболивание и остановку крови. Стреляет по волкам, пока не кончаются патроны в Нагане. Достает Браунинг.
Бой закончен. Волки живы, но у них столько ран, что подняться и атаковать они не в состоянии. Скоротечная схватка заняла едва ли больше половины минуты, да и то — только потому, что волкам требовалось время, чтобы остановить кровь после очередного ранения и получить своё по второму-третьему разу.
Данила поднимает руку с пистолетом и стреляет в голову молодому альфе. Он его специально приметил, когда тот обращался, чтобы знать, какого из зверей надо убить насмерть. Волк затихает. На всякий случай еще один выстрел — вдруг у него мозг размером, как у курицы?
Раненая альфа-самка воет.
Марыська обходит поверженных. Подъедает их энергию. Это правильно. Во-первых — это вкусно и питательно. Во-вторых — чем меньше у них останется энергии, тем дольше они будут восстанавливаться. Будет больше времени, чтобы уйти.
— Уходим! — командует Данила.
Сейчас надо убраться с глаз оборотней, а то они придут немного в себя и опять кинутся.
Люди и собака направились назад к лесу, обратно по той тропе, по какой пришли.
5. Передышка и подготовка
Отряд быстро дошел до той полянки, где повстречали молодую волчицу.
— Привал, лечимся, — скомандовал Данила.
Раны надо обработать. Мало остановить кровь и обезболить, надо почистить, зашить, перевязать, наложить лечение.
Перышко и Арслан обращаются в зверей, а потом сразу в людей. Это чтобы очистить раны от грязи. Грязь, пули и прочие посторонние элементы при обороте в новое тело не переходит, выдавливаются наружу.
Даниле сложнее — ему приходится промывать свою погрызенную руку, чтобы в ране не осталось грязи с волчьих зубов. На них всегда есть остатки пищи и трупного яда, а это — возможность заражения и лишний расход магии при лечении.
Потом Мышкин зашивает раны девушке и парню.
У китаянки укус на левой руке, на предплечье. Когда на нее волчица бросилась, она руку ей в пасть сунула, защищая горло.
У Арслана сильно погрызена кисть правой руки.
— Эта тварь мне чуть в пах не вцепилась! — возмущается он. — Пришлось рукой прикрываться, пока кинжал доставал.
Перышко зашила раны у Данилы, самому ему было бы неудобно.
Мышкин был квалифицированным лекарем, Перышко тоже имела большой опыт лечения, они немного поколдовали над ранами. Потом Марыська, наглотавшаяся магической силы от поверженных противников, добавила энергии в лечение. Серьезные сложности были только у Арслана — ему в кисти руки мелкие косточки переломали, кости срастаются медленнее, чем мякоть.
Пока возились с ранами, солнце почти коснулось горизонта.
Настало время для второго по популярности извечного вопроса, «Что делать?».
— Хочешь остаться на ночевку тут? — с сомнением поинтересовалась Перышко. — Или подальше отойдем?
— От волков в лесу не убежишь. Тем более ночью.
— Думаешь, нападут?
— Думаю, — Мышкин говорил и одновременно осматривал окрестности. — Альфа-сука не простит смерти сына. Да и вообще волки, они… туповаты. Да. Они привыкли мерить все силой, но не способны понять, что их способ быть сильными устарел. Поэтому приходится время от времени демонстрировать им, что не так уж они и сильны. Как сейчас. Но с первого раза они не поверят. Придут в себя, подумают: «Да это была случайность!» и побегут наказывать наглых нас.